Сегодня мы переживаем начавшееся несколько лет тому назад потрясающее явление, которое Томас Кун (Thomas Kuhn) называл изменением парадигмы в науке, но которое еще до него поляк Людвик Флек (Ludwik Fleck) описывал как «укрепление познавательных нововведений в их обращении между экспертами» (ни концепция Куна, ни новаторская мысль Флека не дают выразительного описания того, что происходит, когда изменение основ, изменение способа наблюдения фундамента мега- и микромира подвергаются диаметральному изменению). У нас, однако, нет лучшего описания такого сотрясения в науке.
По самым лучшим представлениям российских и американских авторов (пусть прозвучат только две фамилии — Гут (Guth) и Линда (Linda)) гипотетический образ космогенеза подвергся еще более гипотетическому усложнению: наша Вселенная должна быть только одной из многих (когда-то я определил это как поливерсум); воображаемое гигантское целое должно напоминать по форме кисти винограда. Каждая отдельная ягода является независимой вселенной.
Несмотря на то, что этот ужасающий своей величиной образ выводится из элементарнейших свойств микрофизики, а в особенности, из неповторимых в лаборатории свойств квантов, то есть, между самым малым и самым большим отмечается какая-то родительская связь, то в данном тексте я хотел бы обратиться исключительно в сторону микромира, так как он тесно связан с областью информатики.
Появились основанные на экспериментальных исследованиях убеждения, что элементарные частицы, а в особенности, электроны, наделенные так называемым спином, который выступает в двух состояниях: «up» и «down», не являются ни экзистенциональным окончанием, ни дном в познавательном понимании, но более главной, чем они, является информация. Правда, проявляется она всегда как определенная конфигурация ее носителей, но экспериментальные исследования показывают, что между носителями информации наблюдаются такие связи, в которых не обязательны ни макроскопические казуальные отношения, ни правила известной нам макроскопической логики. В данное время статус таких открытий, которые «под» элементарными носителями информации постулируют существование основы, являющейся каким-то образом носителем всей информации, такой статус имеет привкус не только слишком современного, но также и не повсеместно принятого предположения. Если бы так было, однако, то оказалось бы, что об информации мы имеем не только предварительные, но и неточные данные. Наверняка наука двадцать первого века эти данные углубит.
В связи с развитием науки на информационном фронте растет, особенно в США, необходимость в суперкомпьютерах, но федеральное правительство внезапно сокращает или, скорее, перемещает большие инвестиции из области построения самых быстрых и самых мощных машин в военную область, то есть вооружений. Поэтому в таких сложных областях, как метеорология, космология, астрофизика и химия, ученые втягиваются в горькую борьбу с военными исследователями и вынуждены бороться за средства, которые им необходимы для исследования и обработки таких сложных проблем, адекватное решение которых могут произвести только самые быстрые и самые мощные компьютеры. Как говорят знающие в науке люди, ситуация в области суперкомпьютерных ресурсов становится критической. Исследования направляются вышестоящими инстанциями в сторону ядерных программ, в особенности, боевых, что нездорово для существующей в среде ученых атмосферы. Ученые, ведущие основные исследования для правительства, имеют больше возможностей пользоваться суперкомпьютерами. Они получают почти 20 процентов суперкомпьютеров, выпускаемых в США каждый год, и сто процентов новейших машин, которые располагают самой большой скоростью и мощностью переработки данных. В последние месяцы IBM получила 85 миллионов долларов за самый быстрый компьютер в мире. Он будет готов в 2000-м году. Модели последних лет стоят, по крайней мере, десять миллионов долларов. После окончания холодной войны правительство удерживало равновесие в разделении доступа к суперкомпьютерам, но в 1996 году оно пришло к двукратному превышению в пользу военных исследований, а в 1999 году это превышение будет иметь отношение пяти к одному. Это перетягивание между «гражданскими» и «военными» учеными следует из изменений в бюджете двух федеральных агентств: Energy Department и National Science Foundation. NSF платит за суперкомпьютеры, используемые во вневоенной области. Это учреждение потеряло по сравнению с 1969-м годом четыре миллиона долларов дотаций, но к концу столетия должно подойти к 74-м миллионам долларов дотаций.
Под суперкомпьютером понимается машина, которая является самой производительной в своем поколении машин. Такие компьютеры необходимы для распутывания и решения научно-инженерных проблем, которые касаются огромного количества динамичных и интерактивных переменных, например, исследования изменений климата. Военные ученые нуждаются в компьютерах для того, чтобы создавать все более точные модели ядерных взрывов и трехмерные модели старения составных частей бомб, в особенности, взрывных материалов, которые представляют собой защитный слой шарообразной формы атомных бомб. Департамент энергии убежден, что такого рода помощь сделает возможным поддержание ресурсов ядерного оружия без необходимости практической проверки этих бомб.
