Падре Агостино

Падре Агостино

Авторы:

Жанр: Русская классическая проза

Цикл: Мифы жизни (1911)

Формат: Полный

Всего в книге 3 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

Въ этомъ томѣ соединено большинство этнографическихъ разсказовъ, легендъ и фантазій, построенныхъ на легендахъ, которые входили въ сборники «Сонъ и Явь» (1893), «Психопаты» (1893), «Грезы и Тѣни» (1895), «Святочная Книжка» (1901) и «Красивыя Сказки» (1908). Всѣхъ этихъ изданій давно уже нѣтъ въ продажѣ.

А. В. А.

1911. 12. IV.

Fezzano.

Читать онлайн Падре Агостино


Изъ раздѣла «Италія»

Я жилъ уже около мѣсяца во Флоренціи, «все видѣлъ-высмотрѣлъ» и въ одно прекрасное утро всталъ съ сознаніемъ, что мнѣ смертельно прискучила Firenze la bella съ ея Cascine, съ ея ушедшими подъ облака Fiesole и Certosa d'Ema, съ ея живописными мостами на Арно, этой рѣкѣ-хамелеонѣ раза по три въ день мѣняющей цвѣтъ своихъ быстрыхъ водъ Loggia d'Orcagna перестала изумлять меня своимъ Персеемъ, Palazzo Uffizi — Медицейской Венерой, Palazzo Piti — рафаелевскими «Видѣніемъ Іезекіиля» и «Мадонной della seggiola». Въ виду этого я вытащилъ изъ-подъ кровати чемоданъ и принялся укладывать вещи, намѣреваясь вечеромъ уѣхать въ Сьенну. Такъ и объявилъ своему хозяину — синьору Alfredo Sbolgi — превосходнѣйшему малому на свой, флорентинскій манеръ. Онъ правда не могъ совершенно разстаться съ привычкой видѣть въ иностранцѣ вола съ семью удобосдираемыми шкурами, но лично довольствовался всего одною великодушно оставляя форестьеру остальныя шесть для прокормленія будущихъ его padroni.

— Господи! такъ ли я слышалъ? Да развѣ это возможно — уѣхать сегодня? — воскликнула Альфредо съ жестомъ, достойнымъ Томазо Сальвини въ «Гладіаторѣ».

— Почему же невозможно? — поинтересовался я.

— А потому, что безумно уѣзжать изъ Флоренціи, когда въ нее только что прибылъ великій Монтефельтро.

Извѣстіе это произвело на меня очень малое впечатлѣніе. Имя Монтефельтро было мнѣ неизвѣстно, а s-r Sbolgi былъ великимъ театраломъ и игралъ не послѣднюю роль въ клакѣ флорентинскихъ театровъ Онъ зналъ по именамъ всѣхъ оперныхъ пѣвцовъ и каждое утро сообщалъ мнѣ съ таинственно-восторженнымъ видомъ: сегодня прибылъ въ городъ и celebre Manfredi, сегодня дебютируетъ въ Pergola — il distinissimo Sylla Carobbi, сегодня — въ Pagliano бенефисъ (serata d'onore della bellissima Bulycioff — нашей соотечественницы, удивлявшей тогда Флоренцію столько же своимъ голосомъ сколько и наружностью: grande grossa, blonda — большая, толстая блондинка три самыя драгоцѣнныя требованія флорентинскаго вкуса? г-жа Булычева удовлетворяла всѣмъ тремъ, и добрые флорентинцы, не стѣсняясь вопіяли, слушая ее въ «Лоэнгринѣ: — Это больше чѣмъ женщина! Статуя, Венера Медицейская!

— Нѣтъ ужъ s-r Альфредо! — отвѣчалъ я баста! — не удивите вы меня никакимъ Монтефельтро… Хоть самъ Котоньи пріѣзжай не останусь: надоѣла мнѣ ваша Pergolla.

— Но, синьоръ! — возразилъ Альфредо — вы заблуждаетесь, Монтефельтро — не артистъ онъ — монахъ, проповѣдникъ…

— И вы, s-r Sbolgi, не нашли для меня приманки лучше монашеской проповѣди? А еще либералъ! Еще надъ постелью повѣсилъ портретъ Гарибальди!.

— S-r! Падре Агостино — необыкновенный монахъ. Вы знаете: у меня быль братъ въ „тысячѣ“, и его разстрѣляла папская сволочь… но предъ падре Агостино я преклоняюсь: онъ патріотъ, и когда онъ говорить… вы понимаете… я не фанатикъ — мое убѣжденіе: религія — вещь прекрасная, но намъ, бѣднякамъ, она слишкомъ дорого обходится. Однако, когда падре Агостино говорить, я плачу.

Изъ-за такой диковинки, какъ патеръ-патріотъ, заставляющій плакать легкомысленныхъ флорентинцевъ, во время оно спалившихъ на своей Piazza della Signoria — Джероламо Савонароллу, а потомъ построившихъ на мѣстѣ ужаснаго костра нецензурный фонтанъ Нептуна — ужасъ чопорныхъ англичанокъ-пуристокь, — стоило остаться На другой день я слушалъ Монтефельтро въ Cattedrale, и, долженъ признаться, никогда не выносилъ болѣе сильнаго впечатлѣнія отъ живой рѣчи. Cattedrale (Santa Maria del Fiore) — одно изъ громаднѣйшихъ зданій Италіи — совмѣстная работа Флоренціи, Каррары и Сьенны — зданіе, въ обыкновенное время пустынное. Обычное число богомольцевъ-хотя и довольно почтенное: Флоренція городъ все-таки болѣе религіозный, чѣмъ, напримѣръ, Миланъ или Туринъ, теряется въ величественномъ просторѣ этого храма Медичей. Теперь же въ немъ, что называется, яблоку некуда упасть По протекціи одного изъ членовъ русской колоніи, г. Б — это странный совсѣмъ объитальянившійся господинъ, полукатоликъ, полусведенборгіанецъ, лицо очень уважаемое во Флоренціи — я получилъ мѣсто у самой каѳедры. Послушали вытье плохихъ пѣвчихъ и рокотъ органа, величественно разносившійся подъ грандіознымъ куполомъ Брунеллески Равнаго этому куполу по смѣлости свода нѣтъ въ цѣломъ мірѣ, предъ нимъ преклонялся, какъ предъ чудомъ, даже не знавшій предѣловъ своей фантазіи, Микель Анджело Буонаротти Наконецъ, на каѳедръ появился монахъ, то былъ самъ падре Агостино.

Онъ изъ тѣхъ людей, къ кому сразу тянетъ. Представьте себѣ человѣка въ сутанѣ, средняго роста худощаваго, съ блѣднымъ длиннымъ лицомъ, очень тонко и изящно очерченнымъ, съ большими темными глазами, окруженными синими вѣнчиками. Взглядъ не вдохновенный, но глубокій и вдумчивый. Монтефельтро проникновенно смотритъ не на толпу а куда-то дальше ея и тамъ черпаетъ матеріалъ для своей рѣчи

Онъ заговорилъ очень тихимъ, но внятнымъ голосомъ, и не по-латыни, а по-итальянски Я не разслышалъ текста, но мнѣ потомъ сказали, что Монтефельтро говорилъ на тему стиха пророка Іереміи: кажется лѣнивому, что левъ среди улицы — выйду и пожретъ онъ меня. Началъ онъ намекомъ на благотворительную цѣль, съ которой пріѣхалъ во Флоренцію: его пригласилъ проповѣдывать комитетъ реставраціи знаменитой Facciata del Duomo и башни Джотто. Эта кропотливая реставрація продолжалась чуть не полвѣка и кончена только въ 87 году. Она стоила милліонъ франковъ, и для завершенія ея колоссальныхъ работъ комитетъ выдумывалъ самыя разнообразныя средства. Помимо щедрой всенародной подписки, — Мазини Котоньи пѣли въ пользу Facciata въ Pergola? Ториджани одинъ изъ воротилъ комитета, предлагалъ даже устроить первый на итальянской почвѣ бой быковъ съ Мазантини — prima spada d'Espagna


С этой книгой читают
Катакомбы

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Италия».


Стих о воскресшем Христе

Въ этомъ томѣ соединено большинство этнографическихъ разсказовъ, легендъ и фантазій, построенныхъ на легендахъ, которые входили въ сборники «Сонъ и Явь» (1893), «Психопаты» (1893), «Грезы и Тѣни» (1895), «Святочная Книжка» (1901) и «Красивыя Сказки» (1908). Всѣхъ этихъ изданій давно уже нѣтъ въ продажѣ.А. В. А.1911. 12. IV.Fezzano.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.



Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Похититель детей
Жанр: Детектив

Почти сто лет прошло с тех пор, как в Петербурге в последний раз были изданы рассказы о знаменитом американском сыщике Нат Пинкертоне.Никто до сих пор так и не знает, кто их автор, да и был ли у этих захватывающих, наивных и жутких историй один автор, или, гоняясь за «длинным долларом» разные литераторы состязались в выдумке, выдавая американскому читателю начала века все новые и новые похождения бесстрашного Пинкертона...В наше время читатель может улыбнуться над этими творениями, может принять иные из них на пародию на великого Шерлока Холмса, но всё-таки эти рассказы увлекательны; увлекательны хотя бы уже тем, что позволяют ощутить неведомый нам мир приключенческой литературы начала ХХ века.


О любви (сборник)

Эта книжка не про любовь – я не знаю, что это такое.Здесь все про мгновения, когда не можешь дышать, спать и просто жить, если нет рядом того, о ком ты сегодня грезишь.В разные времена это совершенно разные люди – в детстве одни, в юности другие, в другие времена третьи, четвертые и пятые…Одни утонули в реке времени, иные уже на небе, многих даже не разглядеть через туман прошлого, но все, кто был и будет, не случайно залетают в ваш мир. Они делают его цветным и звучащим, и без них ваша жизнь была бы обожженной пустыней, независимо от того, чем все закончилось.Пока не закроются ваши глаза, они смотрят на вас, их свет и энергия держат вас на этом свете и не забудут в другом измерении.


Черная башня

В результате катастрофы (ядерная война?) многонациональная группа археологов оказалась изолированной в древней башне в центре пустыни. Автор через своих героев поднимает извечный вопрос — для чего вообще живет человек, что он оставит после себя? Робинзонада нашего времени…Журнал Радуга 1989 №№ 7 стр.15–59 № 8 стр.3-71.



Другие книги автора
Дом свиданий

Однажды в полицейский участок является, точнее врывается, как буря, необыкновенно красивая девушка вполне приличного вида. Дворянка, выпускница одной из лучших петербургских гимназий, дочь надворного советника Марья Лусьева неожиданно заявляет, что она… тайная проститутка, и требует выдать ей желтый билет…..Самый нашумевший роман Александра Амфитеатрова, роман-исследование, рассказывающий «без лживства, лукавства и вежливства» о проституции в верхних эшелонах русской власти, власти давно погрязшей в безнравственности, лжи и подлости…


Мертвые боги (Тосканская легенда)

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.


Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков».


Наполеондер

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Русь».