1.
Ночные телефонные звонки звучат тревожно.
Благо, я догадывался о том, кто может мне звонить в двадцать минут третьего.
Я не ошибся.
— Привет, Лёня. Это Гуляев. Не спишь?
Я сдержанно солгал:
— Нет.
— Знаешь, чего звоню?
…С Гуляевым мы знакомы лет пять. За эти годы он звонил мне десятки раз. Исключительно ночью. По совершенно разным причинам. Рассказать новый анекдот. Выяснить за кого я голосовал. Узнать который час. Просто поболтать.
Однажды позвонил под утро.
— Лёня, извини что разбудил. Ты ведь в курсе, что Высоцкий был наркоманом?
— Мгу, — ответил я, не открывая глаза, продолжая досматривать сон.
— А мне только сейчас сообщили. Представляешь?
— Ну и что?
— Ничего. Просто интересно. Разве нет?
— Мгу…
…Откуда я мог знать, почему Гуляев звонит мне на этот раз?..
— Ума не приложу, — сухо признался я.
— Ты знаком с Пербудько?
— Пербудько? Что-то не припомню.
— Жаль, — огорчился он и замолчал.
Я подождал, но пауза затягивалась.
— Ты позвонил лишь за тем, чтобы выяснить знаком ли я с каким-то Пребудько?
— Пербудько, — поправил он.
— Хорошо, Пербудько. Какая разница? Я не знаком ни с тем, ни с другим.
— Сергей Пербудько. Мы с ним учились вместе на телережиссуре. Он очень хочет с тобой встретиться.
— На предмет чего?
— Точно не скажу, не знаю… Но… Я рассказал ему, что ты написал сценарий. Он кажется заинтересовался. Говорил, будто читал какие-то твои вещи. У него есть к тебе предложение. Короче, перезвони ему сам. Запиши телефон.
— Ладно, — говорю. — Диктуй.
2.
В идеале каждый писатель хочет, чтобы за его работу платили деньги. Это справедливо. Однако ныне интеллектуальный труд ценится крайне дёшево. Если бы я вдруг решил жить исключительно на свои литературные заработки, то наверняка бы умер от голода ещё в самом начале своей карьеры — двенадцать лет назад. Это при том, что меня публиковали с завидной регулярностью. В литературных альманахах, журналах, газетах и в парочке книжных сборниках малой прозы. (Я уж не говорю о моей единственной книге, тоненькой и убыточной.) Тем не менее, если сложить все-все-все мои гонорары вместе, то полученной суммы не хватило бы даже на приличный костюм.
Что же делать человеку, который не может не писать и в то же самое время остро нуждается в деньгах?
Можно попробовать стать популярным. То есть гнать километровые тексты в модном ныне жанре фентезятины, и выпускать по дюжине романов в год, не особенно беспокоясь о качестве выпускаемой продукции.
Но во-первых, я не очень-то люблю фентези, так как твёрдо убеждён, что наша реальная жизнь куда интересней и занимательней выдуманной. А во-вторых, не терплю халтуры. Ведь если работа стоит того, чтобы её сделали, то она стоит того, чтобы её сделали хорошо. А иначе… Уж лучше тогда совсем не браться.
В общем, я нашёл другой выход. Так мне казалось. Я решил попробовать себя в качестве сценариста. Как-никак до сих пор «важнейшим из искусств для нас является кино».
Мне сказали, за хороший сценарий можно выручить от десяти тысяч долларов и выше. Ну а с такими деньгами писателю гораздо легче и намного приятней переносить свою бедность.
3.
У меня уже был опыт написания сценария. В соавторстве с одним бывшим кавеэнщиком. То была своего рода проба пера. Ничего путного, на мой взгляд, из той пробы не вышло. Сценарий получился смешной, но пустой и примитивный. А фильм, который по нему сняли, вышел и того хуже. Акценты сместились, финал переделали, текст переврали… Актёры кривлялись, и те немногие шутки что остались, они подавали с таким наигрышем, что меня аж передёргивало всего от стыда и омерзения.
Над вторым сценарием я работал один. В этом были свои плюсы и свои минусы. Главный минус заключался в том, что всё написанное мне приходилось набирать на компе самому. А меня это и сейчас больше всего утомляет.
«Подонок» — так я назвал свой сценарий. Лирическая комедия о журналисте.
Когда-то я пару месяцев работал в газете. С желтоватым таким оттенком. Тема была близка. Понятна.
Над сценарием я работал около года. Я не спешил. Хотелось написать нечто стоящее. И по моему скромному субъективному мнению — мне это удалось.
Я прочёл сценарий знакомому режиссёру. Он специализировался на «ситкомах», мог дать полезный совет. Его мнение имело для меня большое значение.
Но Александр Бондаренко — так звали режиссёра — обрадовал меня сверх меры.
— Я сам хочу снять этот фильм, — сказал он. — Сценарий блестящий! Написан талантливо. Диалоги — супер! Бездна юмора! Но есть мелкие замечания. Учтёшь их, и я или продам сценарий какому-нибудь телеканалу, который оплатит съёмки или найду спонсора. Идёт?
— Идёт, — согласился я.
Почему бы, думаю, не учесть пару-тройку замечаний опытного режиссёра. Сделаю кое-какие поправки и — дело в шляпе!..
Не стану вдаваться в подробности…
Я переписывал сценарий одиннадцать раз. В конце концов между первым вариантом моего сценария и последним — было столько же общего, как между современным человеком и питекантропом. Но самое интересное и одновременно с тем — самое обидное, что после трёх месяцев споров и пререканий, после всех изменений, переделок, добавлений и сокращений, Бондаренко сказал:
