История, о которой пойдет речь, случилась так давно, что люди о ней уже и не помнят…
В маленьком городке Эремурус, который находился в княжестве Белых Ромашек, жили два брата Наркис и Милан. Они учились в школе, а после уроков любили поиграть на городской площади со своими сверстниками в ныне забытые уже «Горелки» и «Кошки-мышки». Отец мальчиков Доброслав был гончаром, да таким знатным, таким умелым, что князь отправил его обучать этому ремеслу жителей соседнего города. Наркис и Милан, скучая по отцу, часто садились за его гончарный круг и пробовали сами изготовлять посуду. У Наркиса это получалось хуже, а у Милана — лучше.
Мама братьев Беляна была швеей, но в городке ее называли портнихой, а это значило, что она умела не только шить, но и кроить ткани.
Иногда, когда мальчики уж слишком озорничали, Беляна сажала их в светелке напротив себя и начинала рассказывать о своем младшем брате Идане, которого много лет назад похитил и увез в свой замок господин Острогор — грозный повелитель туманов и дождей. В детстве Идан был непослушным, упрямым и часто не скупился на колкости. Однажды он повстречал на улице высокого пожилого человека, который попросил показать ему дорогу в княжеские палаты. На что Идан заносчиво отрезал: «У меня есть дела поважнее, чем становиться провожатым для какого-то старика!». Тогда этот человек схватил мальчика за руку и силой втащил в неведомо откуда появившуюся серебряную карету, в которую была запряжена тройка ослепительно белых лошадей. Карета, как молния, пронеслась по городку и, вылетев за его пределы, растворилась в тумане. С тех пор Идана никто не видел и ничего о нем не слышал.
— Рассказываю вам, дети, эту историю в назидание, — говорила Беляна. — Старайтесь быть вежливыми и добрыми с людьми, а то вдруг и вам встретится когда-нибудь господин Острогор!
— А какой он из себя, его можно узнать? — не раз допытывался Милан.
На что Беляна отвечала:
— Он очень высокий и сильный. Ходит в дымчато-белой или светло-серой епанче. Но главная его примета — остроконечный клобук из белого бархата, обшитый мехом горностая.
Наркис, слушая рассказ матери, всегда посмеивался:
— Лично я никакого Острогора не боюсь! Я сумею от него сбежать, ведь он старик, а я — молодой и прыткий.
Беляна только вздыхала и с укоризной посматривала на сына.
Пролетали дни за днями. Закончилась осень, миновала зима…
Как-то ранней весной, в субботний день, когда в школу ходить было не нужно, братья после завтрака отправились на городскую площадь поиграть с другими детьми в новую для них забаву под названием «Хромая уточка». Правила этой игры им объяснил старший сын мельника Варун, который вернулся в Эремурус из соседнего города Дельфиниум, где обучался пекарскому ремеслу.
С веселым смехом, звонкими возгласами детвора прыгала, скакала и носилась по площади, как угорелая. Никто не обратил внимания на высокого старика в светлой епанче, который вышел из скобяной лавки и, остановившись у раскидистого ясеня, стал пристально наблюдать за игрой.
В тот момент, когда рядом оказался Наркис, старик поманил его пальцем к себе и негромким, уветливым голосом спросил:
— Подскажи, доброе дитя, как мне пройти к кузнецу?
Мальчик молча указал рукой в сторону квартала, располагавшегося в восточной части городка, и собрался было вернуться к своим друзьям. Но старик мягким жестом остановил Наркиса:
— Будь милостив, проведи меня! А то я один буду долго искать кузнеца.
Мальчик с недовольным видом выпалил:
— Разве вы не видите, что я занят?
— Но это не займет много времени! — продолжал просить старик. — Всего пять минут.
Наркис смерил его высокомерным взглядом, и дерзко заявил:
— Поищите себе в провожатые кого-нибудь другого! А я займусь более важными делами — продолжу играть с ребятами.
— Вот как! — вдруг разозлился старик.
Одним резким движением руки он отбросил капюшон, который закрывал его голову до самых бровей, и мальчик с ужасом увидел на ней белый остроконечный клобук. В тот же миг из-за здания скорняжной мастерской, которая располагалась рядом со скобяной лавкой, вдруг вылетела серебряная карета, запряженная тройкой великолепных снежно-белых лошадей.
Старик шагнул к Наркису, схватил его за воротник курточки и швырнул в распахнутую дверцу кареты. Сам заскочил следом; лошади, на секунду встав на дыбы, рванули с места и стремительно понеслись прочь.
— Наркис! Брат! — отчаянно закричал Милан и побежал за каретой.
Но разве мог он ее догнать?
Когда об этом ужасном происшествии узнала Беляна, то чуть не лишилась чувств.
— Пропал мой сыночек! Пропал мой Наркис! — причитала она, заламывая руки. — Это я виновата! Не сумела научить его с уважением относиться к людям! Что я скажу Доброславу, когда он вернется домой?
Как ни старался Милан успокоить маму, ничего не получалось. Каждый день с утра до вечера она только то и делала, что убивалась, рыдала и во всем винила себя.
Да он и сам сильно переживал за брата и часто плакал, но так, чтобы не видела Беляна, а то она бы еще сильнее расстроилась.
