(С чего же начать, я сижу за компьютером, в голове бродят расплывчатые мысли, напишу я, пожалуй что-нибудь. Итак, как же начать. Во-первых, где это будет происходить. Улица, квартира… Стоп! Крыша, там никого нет и вокруг только небо.)
Я сидел на крыше (а чем он занимался? Смотрел на кого-то, так… с винтовкой, и рассказ про киллера, да ну его! Банально. Ладно, вот он сидит и смотрит вниз, там прохожие туда-сюда… А он в этих чудаков кирпичи пусть кидает!) и уже час развлекался бросанием кирпичей. Кирпичи, вращаясь, летели вниз и с треском разлетались в куски, покрывая асфальт красной пылью. Прохожие, издали услышав грохот, боязливо обходили дом стороной. (Что-то скучно, вот он кидает, кидает, а счастья то нет!) Рядом со мной лежало еще порядка сорока кирпичей, но это занятие уже начало мне надоедать. (Впрочем внизу должны как-то отреагировать) Внизу, прогудев сиреной, мелькнул милицейский уазик. Я тщательно прицелился, но к сожалению не попал, (может его маньяком сделать, а это его последний день жизни… А потом реминесценции делать, о том как он жил.) очень не хватало изъятого недавно ружья. Пора было спускаться. Я встал на край крыши, посмотрел вниз, потом на небо и прыгнул. (Стоп! В ОВСЕ этих маньяков уже море кровавое, надо что-то другое… Описать хоть падение, или вообще создать рассказ-монолог от лица падающего с большой высоты, его последние мысли) Больше всего в падении мне нравится ощущение плотности воздуха, кажется, он поддерживает тебя, не дает упасть. (Так, что-то странно получается, он что уже падал раньше, а чего же он живой то еще? Может мистику приплесть, умение летать банально, бессмертие?) Земля, как обычно, ударила внезапно, вышибла воздух из легких, сломало ребра, сокрушила череп. (Стоп! А как же он встанет и пойдет? Все же сломано! Регенерацию использовали где только можно, может сон? Нет! Старо. Игра компьютерная?)
Надо было все начинать сначала. (Так, а что он сначала то начнет? Надо выждать пусть он пока сам побродит, а там видно будет.)
Меня выкинуло где-то за городом, изрядно продрогший, проголодавшийся я обдумывал чем заняться на этот раз. (Сам думай! Я ничем помочь не могу.) Мыслей не было никаких. (Идиот!) Недалеко по трассе мчались автомобили. (Во, давай туда.) Я зашагал в ее сторону. Никто, естественно, не реагировал на мою вскинутую руку, (Обломись, пешком придется) впрочем, я этого и не ожидал. Пришлось пойти по обочине, сторонясь бешено сигналящих грузовиков. (Может перекусишь?) Вскоре вдали показалась придорожная закусочная, рядом стояла груженая фура, минут через десять бодрого шага я уже входил в настежь распахнутую дверь. Внутри сидело двое дальнобойщиков, ели пельмени и о чем-то негромко разговаривали. (Так, а дальнобойщики то зачем тебе? Для колорита или как свидетели чего-то? Подождем…) Я подошел к стойке и заказал порцию пельменей и сто грамм водки. (Денег у тебя конечно нет, надо сваливать) Выпив и закусив, я кивнул и покинул это заведение, (а за такое и схлопотать недолго) хозяин выскочил за мной следом, сжимая в руке кухонный нож, (с ножом, что-то круто, ну не будет бармен из-за пятнадцати рублей человека убивать. А вот ты, ты по-моему уже сможешь) денег у меня не было и, во избежание долгих разговоров, я сунул руку в карман, хозяин испуганно выставил нож перед собой, (Так, хозяина застрелить или нет? Все-таки представитель малого бизнеса, их защищать надо.) я же, неловко пошатнувшись, упал прямо на лезвие. (Ты чего?! Понравилось?) С неприятным хрустом, видимо клинок прошел сквозь ребро, нож воткнулся в сердце. Я еще слышал испуганный крик незадачливого хозяина, видел недоуменные лица дальнобойщиков, но сознание уже покидало меня. (Ну вот, ты что так и будешь помирать в каждом абзаце? Хотя… Надо обдумать…)
Через неделю я снял номер в небольшой гостинице. Надо было задуматься о своей дальнейшей судьбе. (Итак, что мы имеем, бессмертная душа. Компьютер отбрасываем, как заезженный сюжет, реинкарнация? Неплохо, а тела откуда брать? А выкидывать прежних хозяев! Так-то способность эта очень даже ничего… Это ж бессмертие на земле!) Странный и удивительный дар, принадлежавший мне, заставлял задумываться о его предназначении. (Во-во, немного философии не помешает, а теперь вспомни-ка как все начиналось) Когда я в первый раз попал под машину и своими глазами видел мои оторванные ноги, а через полчаса пил пиво в сквере на скамейке, я чуть не сошел с ума. (А это хорошая идея, запомню) Абсолютно незнакомое тело, (естественно) длинные руки, чужая одежда — все это было настолько нереально, (я бы на твоем месте напился) что только утопив разум в алкоголе, я заставил себя поверить в происходящее. (А вот теперь и в психушку можно, чтоб пообтерся) Тогда я пытался узнать о своем теле как можно больше, но обнаружившиеся родственники и знакомые упрятали меня в психушку. (Долго там не задерживайся) Там, доведенный до безумия транквилизаторами, я решился вскрыть вены. И очнулся за рулем старого «Москвича», (Деда какого-то экспроприировал.) тело было под стать машине — дряхлое, больное, (Да ну про это тело даже писать неохота) до сих пор я с отвращением вспоминаю его. Поэтому я не особо огорчился, когда на повороте меня вынесло на чужую полосу и я врезался во встречный автобус. (Круто, только как там пассажиры то?) Позже, в газете я прочел, что в той аварии, кроме моего тела, погибли шесть человек. (Что-то некрасиво у тебя получилось) Так понеслась бесконечная череда разных тел, молодых и старых, богатых и бедных, красивых и уродливых, (трансвеститом тебе не быть) что интересно, мой дар распространялся только на мужские тела. Иногда я даже жалел об этом. (Ты смотри какой! Ты лучше о жизни думай! Может тебе мир спасти?) Но в той гостинице я так и не придумал ничего, все казалось мне мелким и не стоящим моего дара. (Загордился? Что-то ты мне не нравишься, брат.)
