Ричард Брэдли никогда не считал себя жестоким, но сейчас готов был совершить убийство.
– Я так больше не могу, – произнес он, сидя в пижаме на краю кровати.
– Не смей туда соваться, – сказала жена Эстер. – Хватит. Наберись терпения.
Музыка, гремевшая по соседству, не просто действовала на слух, а терзала сразу все органы чувств. Низкий бас, похожий на биение гигантского сердца, заставлял вибрировать стены дома.
– Уже одиннадцать часов, – простонал Ричард, включая лампу. – И это в среду! Не вечером в пятницу, не в субботу – в среду…
Супруги Брэдли прожили в своем скромном домике на милфордской улице, возраст которой, судя по почтенным деревьям, насчитывал лет сто, три десятка лет. Соседи у них перебывали всякие – и плохие, и хорошие. Но таких невыносимых, как теперь, еще не было. И мучение длилось давно. Владелец соседнего дома уже два года сдавал его студентам колледжа «Хусатоник», что в Бриджпорте. С тех пор как это началось, мирный прежде квартал превратился, как ежедневно повторял Ричард Брэдли, в «кромешный ад».
Студенты – съемщики дома селились все хуже, а нынешняя орава вообще перещеголяла предшественников. Чуть ли не каждую ночь включала в доме оглушительную музыку, всю округу провоняла марихуаной и замусорила бутылочными осколками.
А ведь раньше здесь был неплохой уголок. Поблизости жили молодожены, в семьях появлялись первенцы. Без подростков с их проказами и тогда не обходилось, но если кто-нибудь позволял себе выходки – устраивал, например, шумную вечеринку, оставшись дома без присмотра, – то на следующий день родители, выслушав жалобы соседей, делали несовершеннолетнему нарушителю спокойствия нагоняй, и безобразие больше не повторялось. На улице жили и пожилые люди, много пенсионеров. К последним принадлежали супруги Брэдли, учительствовавшие в Милфорде и окрестностях с семидесятых годов, а после ушедшие на покой.
– Для этого, что ли, мы всю жизнь вкалывали? – обратился Ричард к Эстер. – Чтобы нам подсунули таких соседей – банду проклятых смутьянов и крикунов?
– Уверена, они скоро уймутся, – произнесла она, садясь в постели. – Так всегда бывает: пошумят и успокоятся. Мы ведь тоже когда-то были молодыми. – Эстер поморщилась. – Только очень давно…
– Напоминает нескончаемое землетрясение, – проворчал он. – Непонятно, что это за музыка, черт бы ее побрал! А ты знаешь?
Ричард встал, взял со стула халат, запахнулся и завязал пояс.
– Так ты спровоцируешь себе сердечный приступ, – предостерегла его Эстер. – Нельзя идти воевать каждый раз, когда это происходит!
– Я вернусь через пару минут.
– Ричард!
Видя, что мужа не переубедить, Эстер Брэдли откинула одеяло, тоже надела халат, нашарила под кроватью домашние тапочки и заторопилась за ним следом вниз по лестнице. Она настигла его уже на крыльце и только теперь заметила, что он вышел из дому босиком. Попытка остановить мужа, схватив за руку, не удалась – он высвободил руку, да так резко, что у нее заболело плечо. Ричард спустился по ступенькам, вышел на тротуар, повернул налево и зашагал к соседнему дому. Можно было бы по лужайке, если бы трава не была сырой после вечернего дождя.
– Ричард! – взмолилась Эстер, устремившись за ним вдогонку.
О том, чтобы оставить мужа одного, и речи быть не могло. По мнению Эстер, в ее присутствии даже самая буйная молодежь не осмелилась бы причинить ему вред. Не набросятся же они с кулаками на пожилого человека при его жене!
Ричард с уверенным и решительным видом поднялся по ступенькам к двери трехэтажного викторианского дома. В окнах дома горел свет, музыка орала так, словно предназначалась для всей округи. Но она оказалась недостаточно громкой, чтобы заглушить крики и смех. Ричард забарабанил в дверь. Жена тревожно наблюдала за ним с нижней ступеньки.
– Что ты им скажешь? – спросила она.
Теперь он, не обращая на нее внимания, бил в дверь кулаком. После второго удара ногой, когда Ричард занес ногу для третьего, дверь наконец отворилась. Появился худой юнец лет двадцати, шести с лишним футов роста, в джинсах и темно-синей футболке, с бутылкой пива «Курс» в руке.
– Вам чего? – Юнец пару раз моргнул, не сразу разглядев визитера. Редкие седые волосы на голове у Брэдли стояли дыбом, полы халата разошлись, глаза вытаращились от гнева.
– Вы что тут вытворяете? – крикнул он.
– Простите? – удивленно проговорил парень.
– Вы устроили шум на весь квартал!
Парень широко разинул рот, но не сразу сообразил, что сказать. Заглянув за спину Ричарда, он увидел Эстер Брэдли, стиснувшую руки в почти молитвенном жесте.
– Музыка громковата, – произнесла она, будто извиняясь.
– Вот вы о чем? Черт! Соседи, что ли?
– Боже правый! – Ричард удрученно покачал головой. – Я хожу к вам сюда, как в караул: и на прошлой неделе, и на позапрошлой. Каждый раз одно и то же! У вас совсем не осталось мозгов?
Дылда поморгал, потом оглянулся и крикнул:
![Ave, Caesar! [= Аве, Цезарь!]](/storage/book-covers/7f/7f11499e5fae038059ce2c421f23a10fc215092a.jpg)
