Очнувшись в темной комнате, я осознал, что занимаюсь любовью с некой дамой, при этом мне не удалось вспомнить, как она оказалась у меня в постели. Жизнь иной раз преподносит сюрпризы. Порой у них бывает непривычно сладкий вкус. У меня не было желания нарушать наше согласие, и я продолжал, снова и снова, совершать те действия, за которыми меня застало пробуждение, продолжала их совершать и она, пока мы не достигли той точки, когда понятия «отдать» и «взять» сливаются воедино, момента уравновешенности и успокоения.
Я сделал незаметное движение левой рукой, и приглушенный свет возник и замерцал над нашими головами. У нее были длинные черные волосы и зеленые глаза, высокие скулы и широкий лоб. Когда зажегся свет, она засмеялась, приоткрыв зубы вампира. Однако на ее губах не было следов крови, и я посчитал невежливым потрогать свое горло в поисках следов укусов.
— Сколько лет, сколько зим, Мерлин, — мягко сказала она.
— Мадам, преимущество на вашей стороне, — сказал я.
Она вновь засмеялась.
— Едва ли, — ответила она и произвела несколько телодвижений, которые имели целью окончательно повергнуть меня в смущение и вызвать целую бурю в моем теле.
— Это несправедливо, — сказал я, вглядываясь в эти глубокие, словно море, глаза и гладя этот бледный лоб. В ней было нечто ужасно знакомое, но я не мог понять что.
— Подумай, — сказала она, — ибо я хочу, чтобы меня вспомнили.
— Я, право... Ранда? — спросил я.
— Твоя первая любовь, так же, как ты — моя, — сказала она, улыбаясь, — помнишь, там, в мавзолее? Просто заигравшиеся дети. Но это было восхитительно, не правда ли?
— Это и сейчас восхитительно, — отозвался я, гладя ее волосы. — Нет, я не забыл тебя. Хотя и не надеялся увидеть тебя вновь после того, как нашел ту записку, где говорилось, что твои родители больше не разрешают тебе играть со мной... они думали, что я вампир.
— Было похоже на то, мой принц Хаоса и Амбера. Твои необычайные силы и твоя магия...
Я посмотрел на ее рот, на ее не прикрытые губами клыки.
— Странный запрет для семьи вампиров, — отметил я.
— Вампиры? Мы не вампиры, — сказала она. — Мы принадлежим к последним из окутанов. Нас осталось всего пять семей во всех секретных образах всех теней отсюда до Амбера — и дальше, в самом Амбере и вплоть до Хаоса.
Я еще крепче сжал ее в объятиях, и через мой мозг пронеслась лавина странных воспоминаний. Через некоторое время я сказал:
— Прости, но я не имею ни малейшего представления о том, кто такие окутаны.
Помолчав, она нехотя ответила:
— Было бы странно, если бы ты знал о нас, поскольку мы всегда были тайной расой. — Она открыла рот, и я увидел в призрачном свете, как ее клыки медленно втягивались в десны, принимая вид нормальных зубов. — Они появляются в минуты страсти, не только от предвкушения пира, — подчеркнула она.
— Значит, вы используете их так же, как это делают вампиры, — сказал я.
— Или упыри, — согласилась она. — Их плоть еще вкуснее, чем их кровь.
— «Их»? — переспросил я.
— Плоть тех, кого мы выбираем.
— И кто ими может оказаться? — спросил я.
— Те, без кого мир стал бы лучше, — ответила она. — Большинство из них просто исчезает. Некоторые гуляки, попировав, оставляют части плоти.
Я помотал головой.
— Госпожа окутанка, я не все понимаю, — сказал я ей.
— Мы приходим и уходим, куда захотим. Мы неуловимый народ, гордый народ. Мы живем по кодексу чести, который защищает нас от всего вашего унылого понимания. Даже те, кто подозревает о нашем существовании, не знают, где нас искать.
— И все же ты приходишь и рассказываешь мне все эти вещи.
— Я наблюдала за тобой большую часть жизни. Ты нас не выдашь. Ты ведь тоже живешь по кодексу чести.
— Наблюдала за мной? Каким образом?
Но в этот момент наше взаимное возбуждение вновь достигло высшей точки. Я, разумеется, не дал ему схлынуть. Когда мы уже лежали бок о бок, я повторил вопрос. Но теперь она была готова к ответу.
— Я — мимолетная тень в твоем зеркале, — сказала она. — Когда я выглядываю, ты не успеваешь меня заметить. У каждого из нас, любовь моя, есть свои питомцы, люди или увлечения, которым мы предаемся. Ты всегда был моим увлечением.
— Почему ты пришла ко мне сейчас, Ранда? — спросил я. — После стольких лет?
Она отвернулась.
— Может так случиться, что ты скоро умрешь, — ответила она, помолчав, — и мне захотелось воскресить память о наших счастливых днях, проведенных вместе в Диком лесу.
— Скоро умру? Я живу среди опасностей. Не могу этого отрицать. Я слишком близок к Трону. Но у меня есть сильные защитники — и сам я сильнее, чем думают люди.
— Как я уже сказала, я наблюдала за тобой, — настаивала она. — И я не сомневаюсь в твоей доблести. Я видела, как ты освоил много заклинаний и способен применять их. Некоторые из них даже я не понимаю.
— Так ты колдунья?
Она покачала головой.
— Мои знания в этой области хотя и обширны, но остаются чисто академическими, — сказала она. — Моя собственная сила не в этом.
— А в чем? — поинтересовался я.
Она показала на стену. Я долго рассматривал ее, потом признался: «Не понимаю».
— Ты можешь повернуть это вверх? — спросила она, кивнув в сторону источника призрачного света.
