563 год от Слияния
Тоскливый мелкий дождь зарядил с раннего утра. Себастьян порадовался, что успевает в Благодатный до темноты. Ночевать под открытым небом не хотелось.
Капли дождя методично стучали по длинному кожаному плащу, закрывавшему охотника почти до пят. Если дождик перейдет в ливень, то и плащ не спасет, а дороги может размыть так, что обратно возвращаться придется втрое дольше.
Он ехал вторые сутки, практически без остановок, лишь однажды сменив на почтовой станции лошадей, и невероятно устал. Но, судя по короткому и злому тону приказа, подписанного лично Рошалем, капитаном охотников, дело находилось у того на особом контроле, а это значило, что права на ошибку у Себастьяна нет. Рошаль не признавал вторую часть афоризма: «на щите», вдалбливая с первого дня каждому новичку, что единственно возможным вариантом является «со щитом», то есть с победой, и никак иначе. А ведь еще, помимо всего прочего, есть королевский двор. Наблюдают, оценивают, делают ставки на охотников, назначают любимчиков или, наоборот, по велению высочайшей воли лишают королевского расположения, ссылая в дальние провинции.
Формально охотник подчиняется только капитану Рошалю и, конечно, королю, а когда охотник при исполнении, то слушает лишь свою интуицию. Но в действительности случается разное. Чтобы выжить при дворе, нужно не просто держать ухо востро, а самому стать ухом, чутко улавливающим самые незначительные колебания власть предержащих. И, хотя Себастьян был изгнан из столицы и последние годы выполнял поручения исключительно в провинциях, получая приказы с почтовыми голубями, нравы двора он знал прекрасно.
Себастьян терпеть не мог подковерные игры, в то же время прекрасно понимая, что Ламберт X уже давно не интересуется политикой, а канцлер, чьим словом отныне свершались самые серьезные дела в стране, крепко держит власть. Пусть и создаются разного рода коалиции в королевском окружении, которые грызутся между собой, не чураясь самых грязных методов, но канцлер всегда контролирует происходящее.
Вдалеке уже показался шпиль церквушки – самого высокого здания Благодатного, и Себастьян пришпорил усталую лошадь. Та недовольно фыркнула, ускоряя бег. Главное сейчас – добраться до места и быстро решить возникшую проблему, чтобы потом спокойно вернуться домой.
Дворцовые интриги Себастьяна не касались, пусть там живут, как считают нужным, а он будет действовать, исходя из собственных представлений о долге. Перед мысленным взором в который раз за эти пару дней возникли строки записки Рошаля: «Бляхе номер 17. Приказ. Прибыть в город Благодатный. Пропадают люди. Думаю, по нашей части. Решить вопрос любыми средствами и в кратчайший срок!»
Информации слишком мало. Себастьян выехал сразу же, как только получил приказ. Времени собрать дополнительные сведения о предстоящем задании у него уже не оставалось.
О провинциальном городке Благодатный он знал немногое: население около четырех тысяч человек, жители верны королю и придерживаются традиционного вероисповедания. Городок прежде находился под патронажем барона Окша, но старый барон уже пару лет, как скончался, а наследники до сих пор официально не разделили его имущество, все воюя между собой. Поэтому жителям городка приходилось рассчитывать лишь на собственные силы – помощи от наследников не дождаться, а нового шерифа до сих пор не назначили. Жители даже учредили местную милицию, чтобы разрешать возникающие конфликты и пресекать беспорядки, но толку от нее оказалось не слишком много – только пьяных гонять. Бывшие солдаты барона разбрелись по соседним землям в поисках заработка на хлеб насущный. Кое-кто даже подался в разбойники, стараясь прокормиться. Поэтому, когда в округе начались неприятности, защитить жителей оказалось попросту некому.
Местные проблемы волновали Себастьяна только в связи с его задачей. Об остальном он старался не думать.
Теперь помимо высокого шпиля церкви показались и крыши других домов, сбоку простирались пахотные поля, а чуть в стороне темнел голый осенний лес.
Смеркалось, но до полной темноты еще оставалась пара часов. Тем не менее, когда Себастьян, наконец въехал через южные ворота в Благодатный, улицы встретили его полным безлюдьем. Ни один любопытный горожанин не посмел высунуть носа из-за закрытых на все засовы дверей и ставень, и даже собаки молчали, не пытаясь брехать на чужака.
Себастьян покачал головой, отмечая странные особенности городка. Кажется, дела обстоят хуже, чем ему казалось прежде…
Трактир на центральной улице, к счастью, принимал постояльцев. Лишь заслышав цокот подков, на улицу, непрестанно озираясь по сторонам, выскочил худощавый мальчонка и принял лошадь, за что получил мелкую монету.
– Сумки отнеси в комнату! – приказал Себастьян, прихватив с собой только длинноствольное ружье в чехле, до этого притороченное к седлу.
– Будет исполнено, ваша милость!
Плащ и меч ощутимо мешали при ходьбе. Меч больно бил по щиколотке, а о полу плаща легко было споткнуться. Себастьян стоически перенес короткое неудобство, расстегивая на ходу тугие застежки плаща.
