Эндрю Парсонс, путешествуя верхом по Техасскому нагорью, нарушил границы частной собственности и вторгся на ранчо Киперов. Он разрезал колючую проволоку ограды пастбища и, не заделав прореху, отправился дальше.
Выстрел, сразивший его лошадь, был произведен издалека, поэтому Эндрю его не услышал. Он сразу и не понял, что же случилось.
Рухнувшее животное всей тяжестью придавило ногу Эндрю, и последующие двое суток он, как ни старался, не мог освободиться из этой западни.
Его охотничий пес, Бадди, метался по окрестностям и наконец был замечен сыном владельцев ранчо Томом Кипером.
Том позвонил по радиотелефону пилотам ранчо и попросил их посмотреть, куда и зачем хочет привести людей верная собака. Пилоты нашли попавшего в ловушку Эндрю и доставили его в ближайший госпиталь.
Один из пилотов, Рип, взял на себя заботу о собаке Эндрю. Он даже привозил пса в госпиталь проведать хозяина. Там-то Рип и встретил сестру Эндрю, Лу Парсонс, здравомыслящую и прелестную Лу.
А Эндрю чувствовал себя в госпитале весьма вольготно, жил, как ему хотелось, принимал комфорт как должное. Днем он спал, а ночью смотрел телевизор. День и ночь для него поменялись местами, но персонал больницы был терпелив — даже лечебные процедуры проводили, когда желал капризный больной.
Через некоторое время Эндрю уже мог ходить и принимать душ без посторонней помощи.
Пора было выписывать Эндрю из госпиталя.
Но он совсем не хотел покидать свою палату — она стала для него тихой гаванью. Когда ему говорили, что он может уезжать, Эндрю отвечал:
— Не теперь.
Его старались убедить, объясняли ему, что с ногой у него все в порядке, что его вылечили, но Эндрю лишь раздражался и упрямился. И все твердил свое:
— Не теперь!
Что было с ним делать? Он одинок. Ему некуда уходить.
Достичь согласия с семьей Эндрю в Хьюстоне тоже не смогли. Семейство Парсонс оказалось несговорчивым и отклонило предложение разделить трудности сына. Персонал госпиталя терял терпение.
Наконец Парсонс-отец согласился оплатить лечение незадачливого путешественника, а Киперы, владельцы ранчо, пригласили его отдохнуть у них в имении.
Киперы были владельцами окрестных земель и на правах хозяев считали своим долгом и даже правом заботиться о тех, кто жил рядом с ними или волею случая оказался здесь — пусть даже в роли нарушителя границ.
В итоге Эндрю Парсонс вышел из госпиталя и, по приглашению Киперов, переехал в их большой дом.
Так Эндрю стал членом большой колонии, проживавшей на ранчо. Он считал, что его согласие было подарком для хозяев, и легко принимал заботу о себе.
Он милостиво позволял убирать его комнату, приносить ему пищу, ухаживать за ним.
Эндрю быстро выздоравливал, по-прежнему не давая никому передышки. Слуги начали роптать. И тогда хозяйка ранчо миссис Кипер зашла его навестить. Он читал, сидя спиной к окну. На стук в дверь бросил небрежно:
— Входите!
Когда миссис Кипер вошла, он улыбнулся и сделал притворное движение, чтобы подняться, но остался сидеть на месте.
Миссис Кипер встала посреди комнаты и улыбнулась ему в ответ.
— Вам гораздо лучше. Вечером, надеюсь, вы сможете спуститься вниз к обеду. — Она проигнорировала его протестующий взмах рукой и продолжала:
— Том и Сэм придут, чтобы сопроводить вас.
— Я еще…
Но миссис Кипер, уже покидая комнату, произнесла:
— Обед в шесть часов, — и скрылась. Это было сказано достаточно резко.
Эндрю просто взбесился: забегал по комнате, жестикулируя и прерывисто дыша. Он не хотел подчиняться чужим правилам — у него имелись свои собственные, которые позволяли ему делать то, что он считал нужным.
Эндрю запер дверь и, когда кто-то постучал без пяти шесть, громко заявил:
— Я не смогу спуститься. В ответ Эндрю услышал:
— О'кей.
Тогда он повелительным тоном добавил:
— Пришлите мой обед сюда. На сей раз ответа не последовало. Никто не пришел и обеда не принес. Эндрю был в бешенстве.
Около десяти вечера кто-то снова постучал. Эндрю стиснул зубы и прорычал:
— Не заперто! — Он обратил убийственный взгляд на дверь.
С улыбкой вошла Лу, его сестра.
— Ты еще не спишь?
— Я не получил ни своего обеда… ни ужина!
— О!
— Сходи вниз, на кухню, и принеси мне что-нибудь поесть! — Это была не просьба, это был приказ.
Лу внимательно посмотрела на брата и тихо произнесла:
— Кухня закрыта. — Она пошарила у себя в карманах. — У меня есть карамелька. — И протянула конфету брату.
Тот схватил ее с яростью, бросил об стену и объявил:
— Этого недостаточно.
— Тогда выпей воды.
Она открыла дверь и, обернувшись, посоветовала:
— Спускайся утром к завтраку.
Лу вышла.
Эндрю взъярился. Он стал кидать на пол все, что попадало ему под руку. Потом, вернув один из стульев на место, уселся на него, зло пыхтя от утомления.
В конце концов он позвонил вниз слугам и приказал им прийти, чтобы навести порядок в комнате, а заодно принести ему поесть.
Но никто так и не появился, никто не пришел ему на помощь, никто не принес еды.
Эндрю мог бы умереть здесь, но кого это заботило? Кто помнит о нем? Его отец? Он слишком поглощен самим собой. Мать? Она всю жизнь не сводила влюбленных глаз с его отца. Его братья и сестры? Все они заняты только собой. В том числе и его сестрица Лу.
