ГЛАВА I
Географические и этнографические сведения.
Сведения о древнейшем времени
Область, в которой происходили события, подлежащие описанию, омывается на севере и на западе Балтийским морем (у Адама Бременского около 1070 г. Sinus balticus, позднее часто Stagnum). На востоке и на юге она не имеет естественных границ и составляет крайнюю часть большой материковой массы. Хотя число заливов довольно значительно, в общем берега мало изрезаны; наибольший полуостров — это западная часть Курляндии. Около северо-западного берега лежат острова Эзель, Моон, Даго и др. В Рижском заливе лежит совершенно отдельно Руно (в средние века — boddem). Самое значительное возвышение представляет гора Муннамегги к югу от Верро, но она имеет лишь около 1050 футов (350 м) высоты. Поверхность отчасти холмиста, близ рек не лишена живописности. Плодородная Митавская равнина лежит лишь немного выше уровня моря. В южной и средней частях области песчаные дюны простираются далеко вглубь страны. Свидетелем давно прошедшего времени считают гору Гальгенберг близ Туккума, состоящую из крупного песка (гранта), остаток морены. Северный берег (берег Финского залива) представляет незначительную, но к морю круто спускающуюся возвышенность (Глинт); реки, изливающиеся в Финский залив, по длине незначительные, в том числе Нарова, идущая из Чудского озера, образуют недалеко от устья пороги или настоящие водопады.
Реки Курляндии в среднем течении текут почти параллельно, но устья их находятся далеко друг от друга. Виндава (у неё приток Абау) вливается в Балтийское море. Семигальская, или Курляндская, Аа, образующаяся из Муши и Неманка, прежде вливавшаяся тоже в открытое море, уже давно впадает в Рижский залив, почти в том месте, где впадает в него Западная Двина (по-ливонски Вейна, по-немецки Duna: сравни корень: «zwei», «duo», «два»; название означает: «разделяющая река»). В Лифляндии независимо друг от друга текут Лифляндская Аа (Coiva) и Залис. Река Эмбах (у Генриха Летляндского mater fquarum) протекает Вирц-ярви (озеро Вирц) и затем разделяется на два рукава, один рукав впадает в Балтийское море близ Пернова, другой — в Чудское озеро.
В начале XIII столетия, когда почти весь прибалтийский край был покрыт дремучими лесами (источники называют только область Нервен бедной лесом), уровень воды во всех реках стоял выше (о чём свидетельствует большая ладья или корабль, найденный в 1875 г. на дне верхнего течения Лифляндской Аа). Большую часть поверхности при богатстве водой и почти полном отсутствии культуры занимали обширные болота. При таких условиях число жителей могло быть лишь незначительно. Теперь на 1700 географических милях, или на 95000 км, насчитывается 2,5 миллиона жителей. В начале XIII столетия население едва ли достигало 0,5 миллиона.
Народы любят называть себя настоящими туземцами своей страны (автохтонами, terra editi у Тацита) и охотно составляют предания о своём происхождении. Но этим преданиям противоречат другие о «золотом веке», райском состоянии, в котором люди всё нужное добывали без всякого труда, а также о больших и долгих передвижениях предков, нашедших лишь после этих переселений постоянное место жительства. И «туземцы» нашего края пришли сюда и нашли здесь другое население. Долго до начала нашего летосчисления тут жили народы, не знавшие употребления металлов и домашних животных. Следы, ими оставленные, мало заметны, но всё-таки найдены и использованы исследователями. Раскопки, сделанные при Риннекальнсе близ Буртнека, при озере Арраш (свайные постройки), при Кунде в Северной Эстляндии, неоспоримо указывают на существование здесь народа, добывавшего себе пропитание посредством охоты и рыбной ловли. Может быть, следует отнести сюда и Мукукальнсе на нижней Двине. Оружие и разные орудия изготовлялись из камня (преимущественно из кремния) или костей. Полуоконченные экземпляры, части, отброшенные при работе, доказывают, что вещи изготовлялись в стране. Материал находили на месте или поблизости. Но изготовители этих раскопанных вещей не могут считаться предками теперешних туземцев. Немыслимо, что из состояния первобытных жителей развились порядки, которые мы встречаем в конце XII и начале XIII веков, то есть в то время, с которого начинается более достоверное историческое повествование. Нужно полагать, что как арийские латыши, так и урало-алтайские эсты основные черты своего образа жизни выработали ещё тогда, когда жили и странствовали с другими одноплеменниками и принесли с собой, когда поселились в прибалтийском крае. Откуда они вышли и сколько времени они странствовали, мы не можем определить, но, во всяком случае, переселения эти следует рассматривать не как планомерно производившиеся, а, напротив, как постепенное, часто останавливавшееся передвижение без сознаваемой участниками цели.
