Глава 1
ССЫЛКА НА ОКОЛЕСИЦУ
Быстрее летящей пули, быстрее луча света, быстрее чего бы то ни было в Галактике — именно с такой скоростью космический дредноут «Мерзавец» рассекал вечную ночь межзвездного пространства, Черный, зловещий, размерами с приличный астероид, ощетинившийся ракетными установками и лазерными орудиями, корабль мчался сквозь мрак; позади осталась добрая тысяча планет, о чем напоминал изрядно загаженный птицами корпус звездолета. «Мерзавец» служил домом двенадцати тысячам двумстам сорока трем военнослужащим. Впрочем, какой там дом, — это была самая настоящая космическая тюрьма. Если не считать офицеров и сержантов, все военнослужащие на борту корабля были набраны по призыву и все до единого горько страдали. Хуже других приходилось рядовому По фамилии Парртс. Он был нижней разломившейся пополам ступенькой высочайшей в мире лесенки, заусенцем на ногте прокаженного, последним по порядку репьем на хвост самой дряхлой коровы с самой отсталой планеты. Словом, у него были неприятности.
— Рядовой Парртс, у тебя неприятности, — сочувственно сообщил ему старший сержант — низкорослый, с отвислым брюхом, морщинистый, как жаба, с цветом кожи, будто у мумифицированного крокодила, и бородой, что смахивала на сапожную щетку. — Я тебе нравлюсь, Парртс, верно? Хотя бы вот настолечко? — Он схватил Парртса за левую ягодицу, оставив на той кровоточащие царапины.
— Наоборот, сержант, вы мне где-то даже омерзительны.
— То же самое ты ответил доктору Блатни, нашему психиатру, — прорычал сержант. — Ну и что, что груди у нее свисают до полу, а физиономия похожа на лошадиный круп? Ты не имел права так разговаривать с офицером!
— А она имела право сманивать меня с поста? Да еще в фиолетовой ночнушке?! Она…
— Что ты делал на посту в фиолетовой ночнушке?..
— Не надо морочить мне голову, сержант. Я находился при исполнении, а она не имела права…
— Заткнись, рядовой, и слушай сюда. Прав у тебя нет. Ты солдат. Если офицер прикажет, ты должен встать на четвереньки и залаять. Ты сел в большую лужу и не вылезешь из нее, если не поцелуешь меня и не ляжешь ко мне под бочок. Усвоил?
— Нет.
— Тогда так тому и быть. — Сержант тяжело вздохнул; его вздох напоминал порыв ветра, дувшего с мусорной свалки, В уголке сержантского глаза заблестела слеза, подозрительно похожая на каплю нитроглицерина. — Ты подрывал моральный дух экипажа, разлагал товарищей…
— Они пытались меня соблазнить! Как вы сейчас.
— Заткнись, — мягко повторил сержант. — Если бы мы вели войну, тебя бы придушили или расстреляли, но до начала следующей войны никак не меньше недели. Капитан решил не дожидаться. Приготовься к высадке на планету Околесица. Отныне ты приписан к тамошней базе снабжения.
— А чем она знаменита?
— Я рад, что ты спросил. Околесица — холодная, безжизненная планета на полпути из ниоткуда в никуда. Хотя, с другой стороны, можно сказать, что она на полпути откуда-то кое-куда, то бишь расположена между матерью-Землей, которая да правит нами до скончания времен, и гнусными планетками дальнего космоса — теми, где мы учим инопланетян благам цивилизации. База снабжения на Околесице должна обслуживать утомленных битвами воинов, кормить голодных, поить истомившихся от жажды, заменять поврежденные части тела, если, конечно, есть, чем заменять. База полностью автоматизирована, а потому способна принять и самый большой линкор, и крохотный корабль-разведчик; достаточно лишь нажать нужную кнопку. За ней совершенно нет смысла присматривать. Вот почему тебя назначили именно туда.
— Выходит, я буду совсем один! — радостно воскликнул Парртс.
— И не надейся, рядовой. Знаешь, какой в нашей армии закон: солдату не положено быть счастливым. Базой командует офицер, которому мало роботов. Он требует живых солдат. Так что готовься, рядовой.
— Мне что-то невдомек…
— Сейчас поймешь. Этого офицера зовут полковник Зуботык.
Парртс завопил дурным голосом. Должно быть, так кричат в аду грешники.
— Я знал, что ты будешь в восторге. — Сержант злорадно усмехнулся и посмотрел на циферблат вделанных в пупок часов. — Тебе как раз хватит времени, чтобы написать завещание, сходить на исповедь или покончить жизнь самоубийством.
— Да чтоб вас затрахали, сержант!
— С удовольствием!
Сержант прыгнул вперед, но дверь в соседнее помещение захлопнулась прямо у него перед носом. Он испустил обреченный вздох, смахнул слезу… Та взорвалась, ударившись о палубу.
«Где справедливость? — спрашивал себя Парртс, шагая по коридору. — Где справедливость?»
Не то чтобы он на деле ожидал справедливости, вовсе нет, однако малая ее толика явно не помешала бы. Верно? Ведь воинская служба зиждется на несправедливости; Парртс неожиданно осознал, что сжился с этим, приучился воспринимать как нечто само собой разумеющееся — как этакое развлечение, которое худо-бедно скрашивает неприглядную действительность, намекает, что не стоит отчаиваться; мол, пускай дела идут плохо, они наверняка станут еще хуже. Что ж, может быть, он однажды вернется домой, разыщет тогда членов призывной комиссии и прикончит их, всех до единого.
Как ни крути, все его беды начались с призыва. Он с детства хотел стать историком, а в юности, пойдя наперекор советам доброжелателей, избрал профессию экзобиолога. Уже в пору занятий историей он столкнулся с альтернативой, которая формулировалась следующим образом: либо заниматься тем, к чему испытываешь склонность, либо идти в армию и заслужить посмертную славу. Впрочем, чтобы понять суть Соединенных Штатов Земли — псевдофеодальную, милитаристскую, насквозь пропитанную имперской и фашистской идеологиями, особых познаний в истории не требовалось; естественно, служба в армии такого государства не сулила ничего хорошего. Когда правительство ведет галактическую войну, тем более на постоянно увеличивающейся территории, нет никакой необходимости обращаться к математическому гению, чтобы установить, что число врагов, то есть инопланетян — а все инопланетяне, естественно, были врагами будет возрастать со скоростью куба в квадрате, В результате самые дерзновенные планы и самые высокие показатели призыва никак не согласовывались с запросами полевых командиров, которые наперебой, срывая голоса, настаивали на посылке все новых и новых подкреплений, Члены призывных комиссий, которые не справлялись с работой, незамедлительно оказывались в учебных лагерях, восполняя собой недостаток призывников.
