Обвал

Обвал

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 98 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Обвал


Обвал

Роман

Да, Назрань уже город, серьезный город, хотя еще не мегаполис.

Туда идут люди, сюда снуют люди - спешат, как истинные горожане.

Я тоже спешу по мере своих физических возможностей, чтобы не отстать от горожан.

- Они убили Анну… - это говорит один из встречных.

Холодно мне сделалось, а в душе - туман. Я встал.

- Почему убили? - требую ответа у этого человека, которого вижу в первый раз, - за что убили? Анну Политковскую?

Те люди тоже остановились.

- За что? - голос говорившего дрожал от гнева, обиды и, видимо,… от бессилия, - за что? Когда стадо коров видит пролитую на землю кровь, поднимает вой, животные возмущаются такой жестокостью. Это у них заложено изначально. Так неужели же мы, люди, наделенные от Аллаха разумом, хуже стада коров? Обнаглевшие йовсары * убивают самых светлых из нас, а мы…, вот смотри, отец, - он повел рукой вокруг, - идут себе спокойно по обыденным делам, болтают, жуют…

Безнадежно махнул рукой. Эти люди пошли дальше.

Я до сих пор не встречал в Ингушетии ни одного человека, у которого смерть Анны не вызывала бы чувство горечи. Я говорю о человеках, ибо не каждое двуногое является человеком.

В Назрани молодежь попыталась организовать траурный митинг, но «менты» разогнали своих сверстников-соотечественников дубинками. И это были не псковские менты, и не красноярские, а свои, ингушские - синдром чрезвычайки .

Интересно бы знать: хоть один отец-ингуш залепил ли пощечину сыну-менту, который посмел поднять руку на мирный свой народ? Плюнул ли в лицо? Сказал ли уничижительное слова «ЖIали!» * И, если да , один из ингушей все же это сделал, то мы народ еще живой, достойный самоуважения - и дух галгайский еще не умер!

7 ноября 2006 года в Москве была убита Анна Степановна Политковская, отважная и неподкупная, борец с беззаконием и жестокостью, защитница справедливости. Да постигнет скорая кара ее убийц!

Эта книга посвящается ее памяти

Автор

28 августа 1941 года - немцы Поволжья.

2 ноября 1943 года - карачаевцы.

28 декабря 1943 года - калмыки.

23 февраля 1944 года - ингуши.

23 февраля 1944 года - чеченцы.

8 марта 1944 года - балкарцы.

18 мая 1944 года - крымские татары.

27 июня 1944 года - греки из Крыма.

Ноябрь 1944 года - хемшиды из Грузии.

Ноябрь 1944 года - турки-месхетинцы из Грузии.

Июнь 1949 года - греки из Грузии.

Повествования о том, что вы не найдете в книгах, и что вам не рекомендуют вспоминать; повествования об истинных, но не канонизированных героях; повествования о Черной Среде и других нелегких временах.

Черная Среда

Предсказания народных провидцев

И обрушится Черная Среда на наш народ черной водой. *

Враги хлынут, как саранча на цветущее поле.

Умирающих безжалостно будут сбрасывать с одров смерти.

Детей будут вырывать из теплых постелей.

А молящихся сгонят с молитвенных ковров и погонят…

И не дотянется рука мужа до рукояти кинжала…

Опустеет страна.

Дикие звери долго будут чесаться об углы наших домов.

Все произойдет подобно страшному потопу: где одни тонут сразу, другие гибнут в пучинах, цепляясь за коряги, а третьих волны настигают, когда до спасения остается рукой подать.

Пройдет тринадцать лет.

И побегут одни, обгоняя других, как дети, услыхавшие зов Матери.

Потом - толпами.

И весь народ устремится - и будет обретена Родина!

И будет каждый живой счастлив!

И впредь цепляйтесь за Родину, как дите цепляется за подол матери,

ибо желающих оторвать вас от нее будет много.

Ингушская народная песня о Черной Среде

(назам времен депортации)

В месяц Сафара,

В день Черной Среды,

Как дикая свора

Явились враги.

И старых хватают,

Пугают детей, -

Нас всех изгоняют

Из Отчизны своей.

Ревут паровозы,

Вагоны скрипят,

Состав за составом

На Север летят.

Случилось же то,

Что устазы * сказали:

Кому доверялись,

Те подло предали.

Прощай, наша Родина,

Родимый Кавказ!

Всевышнему Богу

Молись за нас.

Терпенье даруй нам,

Великий Господь!

В отчизну верни нас,

Великий Господь!

Лаврентий и Курьер

(первая встреча )

В овальном зале Совета Решений вокруг большого круглого стола уселись девять деканов девяти факультетов Института Тайных Исследований, единственного в таком роде института большевистской империи, о существовании которого абсолютное большинство населения и понятия не имело; в высших кругах власти были догадывающиеся, были и осведомленные, но посвященных на тот день было трое: Иосиф Сталин, Лаврентий Берия и засекреченный работник, сателлит, именуемый в секретных документах Курьер.

Говорят этого самого Курьера в тайне побаивается и сам Великий Вождь Мирового пролетариата, но Лаврентий Берия уж точно при встрече с ним ежился, и это продолжалось с того самого дня, как он стал наркомом Внутренних Дел.

Это был самый радостный день в его жизни: он достиг той вершины, о которой и не мечтал в начале пути.

… Ярко сияло солнце. Лаврентий выскочил во двор Кремля и направился к своей машине. Его ждали шофер и охрана. Он шагал мягкой походкой танцора.

- Лаврентий! Поди-ка сюда.

Не веря своим ушам, Берия повернулся в ту сторону, откуда его так фамильярно окликнули. Там стоял худой старик в заношенной неопрятной одежде. Даже очки без одной дужки - там шнурочек. Берия его видел и раньше в коридорах Кремля, но принимал его за чернорабочего. Но как он смеет?


С этой книгой читают
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


В индейских прериях и тылах мятежников
Автор: Джеймс Пайк

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


Леонид Агутин

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Леонид Быков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


СВОБОДА НАВСЕГДА

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Объект «Кузьминки»

«Я стою при входе в зал игровых автоматов, в тени подъездного козырька. Я стою и рассматриваю фасад старой хрущевской пятиэтажки, выстроенной, как абсолютное большинство домов в это микрорайоне, тридцать с лишним лет назад. Я рассматриваю данный фасад чрезвычайно внимательно и увлеченно. Увлеченностью этой я обязан одному недавно сделанному спонтанному умозаключению: почему, собственно, я, изучая со стороны этот ободранный, малопригодный для жизни курятник, называю его старым? Ему, если вдуматься, столько же лет, сколько и мне, он, возможно, даже на пару лет младше меня, что, по сути, ничего не меняет в сложившихся обстоятельствах…».