«Стояла поздняя ночь, когда под окнами моего дома заржали лошади, забили копытами. Послышались мужские голоса. Кто-то смеялся.
Я не успела!
Вскочив с постели, аккуратно выглянула в окно. Заскрипела накрахмаленная шторка.
Снежное покрывало отражало свет полной луны и показывало мне их: не менее десяти мужчин в чёрных одеждах держат длинношеих мохноногих коней под уздцы. В руках факелы, на головах капюшоны. Чуть поодаль стоит крытая повозка, запряжённая четвёркой лошадей. Я знаю, что они везут. Точнее, кого. Там есть место и для меня. Но я так просто не сдамся.
Мама распахнула дверь в мою комнату. На её лице застыла маска страха, ночной колпак съехал набок:
— Эрис, лошадь в стойле осёдлана. Беги.
Они пришли раньше назначенного срока. Знали, что не все хотят добровольно следовать за ними.
Сума на случай побега была давно уже собрана и спрятана под кроватью. Как жаль, что отец в отъезде. Я бы очень хотела обнять его на прощание.
— Я задержу их, — шепнул самый родной человек.
Она, поджав губы, посмотрела на меня в последний раз и скрылась за поворотом.
В дверь на первом этаже забарабанили.
Как можно быстрее натягивая на себя тёплую одежду, я закинула тканевый мешок с вещами на плечо и, стараясь не шуметь, спустилась по лестнице.
Мама говорила с ними через закрытую дверь. Делала вид, что не верит. Притворялась, что только проснулась и не может понять в чём дело. Тянула время.
Мысленно попрощавшись с ней, я прошла через кухню и отворила дверь, ведущую на задний двор.
Они вполне могли оказаться и тут. Поджидать.
Но мне повезло.
Ветер поднял снежную пургу, ворвался под одежду. Скрипя настом, я прошла к небольшой конюшне, в которой стояла лишь моя серая кобыла, подаренная отцом совсем недавно.
Вцепившись в удила негнущимися пальцами, вывела Белку во двор, поправила стремена и запрыгнула в седло. Было очень страшно: она могла выдать меня ржанием.
Но Белка была послушной кобылой. Получив пятками лёгкий тычок в бока, она пошла шагом.
В высоком заборе была щель, которую сделал отец, специально для этого дня. Все мы знали, что они придут за мной. Ведь я могу научиться делать то, что не может большинство людей. Я не хочу! И родители не хотели.
Белка протиснулась между прутьев, а мне пришлось лечь ей на спину, чтобы не зацепиться ногами. Впереди меня ждали извилистые ночные дороги Такота. Как только покину город, появится шанс спрятаться от них. Осталось придумать, как миновать городскую стену, и надеяться на то, что удача меня не подведёт.
Белка перешла на рысь, выбивая копытами снежную пыль. Дом, в котором я родилась и прожила всю жизнь, остался позади.
— Надеюсь, маму они не тронут, — шепнула я, прижимаясь к лошадиной шее.
Ледяной ветер бил по лицу, путал чёрные волосы, выбившиеся из-под тёплого капюшона. Я не слышала погони, и это обнадёживало.
Уже была видна городская стена, когда я почувствовала выброс энергии. Носом пошла кровь.
Они поняли!
Подгоняя Белку, миновала городскую площадь и ратушу. Я ещё не слышала их, но знала, что погоня началась.
Сердце отбивало свой бешеный ритм, дыхание сбилось. Кобыла несла меня вперёд к городским воротам. С правой стороны от них к высокой каменной стене жалась небольшая деревянная сторожка. Стоило подъехать ближе, и из неё неспешно вышло двое стражников в тёплых куртках поверх кольчуги, в руках которых были длинные пики.
— Это куда у нас купеческая дочь ночью-то бежит? — подбоченился младший из них.
— Открывай ворота, — буркнул тот, что носил седые пышные усы.
— Но ведь…
— Открывай!
Пока парнишка, которого совсем недавно приняли в городскую стражу, возился с механизмом, усатый обратился ко мне:
— Поезжайте на юг. Там деревенька у леса, а оттуда к морю. Корабль в Айворию отплывает весной.
— Спасибо.
Это всё, что я тогда могла сказать. Видимо, отец договорился с капитаном на случай этого дня. Ведь стражник, которого я даже не знала, понял всё с первого взгляда.
Утерев кровь, текущую из носа, рукавом тёплой рубахи, пустила Белку галопом, надеясь, что она не сломает ногу на первой же кочке.
Закрывающиеся со скрипом ворота за спиной, вселили уверенность в мои действия.
Надо только добраться до морского городка, а уже из Стрегейта плыть туда, где они меня не достанут. Я не хочу быть магом!
Белка несла меня по утоптанной дороге, впереди виднелся тракт, ведущий на юг.
Сзади раздался взрыв. Послышались крики.
Не нужно было разворачиваться, чтобы понять: меня почти догнали. Прижавшись к шее лошади и вцепившись заледеневшими пальцами в поводья, я молила единого бога, веру в которого проповедовала церковь, чтобы он отвёл от меня беду. Я не хочу быть тем, кого все ненавидят! Не хочу подчиняться князю!
Слухи были разными, но для чего правителю нужны были маги в таких количествах на самом деле не знал никто. А узнавать на собственном опыте я не хотела. Хватало того, что большинство ушедших с Тёмными посланникам (именно так люди называли тех, кто пришёл за мной этой ночью) домой больше не возвращались. А те, кто имел такую возможность, кардинально менялись.
Белка перепрыгнула через поваленное дерево, копыта стукнули по заледеневшей земле. Впереди была развилка. Дорога справа расширялась и становилась трактом, который должен был вести на юг, а слева виднелась тонкая тропка, уходящая к темнеющему частоколу деревьев.
