Броском — от неостывших ласк — к разлуке
Последний стиснуть в горле крик,
С плеч оторвать вцепившиеся руки
И в прошлое швырнуть все сразу, вмиг.
В глаза поцеловав, как мертвую,
Как материнский перед казнью крест,
Без слов покинуть распростертую
Навек единственную из невест…
Сквозь серые года ненужные
Обрывистой тропой сыпучей
К необрученной моей суженой
Тянулся медленно по кручам.
Ей обреченный — знал заранее:
Нам не любить — друг друга ранить;
Ей не взлететь, подбитой горлице.
Мне одному стареть и горбиться.
На раны — соль,
— Крепчает боль.
Так легче.
— Брось!
Так надо:
— Врозь.
По вольной по дороге
Пойду, посвистывая:
Прочь из моей берлоги,
Тоска неистовая!
Эй, ты там, непутевый,
Садись-ка рядышком.
Скуля, приполз я снова
К веселеньким ребятушкам.
Да не смотри так — князем,
Не хорохорься,
Не то сгребу и — наземь —
— Со мной не ссорься.
В разгул пойду я с вами —
— Пей, купленная.
Чтоб захлестнула память
Дни сгубленные.
Не можешь шире размахнуться —
— Хнычь жалостно впросонках.
Эх, плоская душонка
И мелкая, как блюдце.
В аллею скройся липовую.
Грусти и помни,
Да забирайся, всхлипывая,
В местечко поукромней.
Как скучно с вами, тошно мне…
Через пожары б, вихрем — в сечу,
Всех принимающих навстречу;
С конем — в одно, напружив жилы,
— Бурли, отвага хмельная,
Чтоб острая, свирельная
Мне мозг мой просверлила…
Не убежать уж никуда мне,
Хватиться б головой об камни —
— Лежать распластанному — ниц
Под опахалами ресниц.
Июль 1923
