Человек в черной кожаной кепке вынырнул из-за бетонной плиты с иззубренными краями, и тотчас пуля сбила кепку, обнажив бритую голову. Человек чертыхнулся, и вторая пуля ударила в бетонную плиту, взвизгнув, отскочила, оставив после себя белую выщербинку и фонтанчик медленно оседающей мельчайшей пыли.
Человек хотел было нырнуть обратно в свое укрытие, но третья пуля, прилетев из черного пространства южной ночи, разнесла на куски бритую голову.
Человек рухнул навзничь, и другой, мгновенно появившийся рядом с ним, яростно оскалясь, вскинул автомат и дал длинную очередь туда, откуда прилетела последняя смертельная пуля. Потом прислушался к затихающему воплю, удовлетворенно кивнул и, послав несколько одиночных выстрелов, повернулся и, пригибаясь, побежал к стоящему в отдалении большому черному джипу.
Когда до джипа оставалось всего метра два, взревел мотор. Джип медленно тронулся с места. Бежавший обернулся, видимо, чтобы дать напоследок еще одну автоматную очередь, но прорезавший темноту свист заставил его настороженно замереть.
В полусотне метров от джипа и человека рядом с ним маячили какие-то неясные тени. Два… три… четыре человека, низко согнувшись, бежали к джипу. Человек рядом с джипом застрочил из своего автомата, стараясь положить на землю приближающихся, но его внимание отвлек странный округлый предмет, тяжело ухнувший в трех шагах от него.
Человек наклонился, чтобы посмотреть – что это со свистом прилетело к нему из темноты? А увидев, вскрикнул и рванул с места.
И не успел.
Граната взорвалась, едва он сделал несколько шагов. Человек, так и не выпустивший из рук свой автомат, взлетел в воздух над снопом ярко-оранжевого пламени, пролетел не меньше десяти метров по воздуху и шлепнулся на грязную, пропитанную весенней водой землю.
Джип – к моменту, когда рванула граната, отъехавший на порядочное расстояние, – не пострадал. Только треснули и посыпались покрытые затемнителем стекла со стороны полыхающего пламени на месте взрыва.
В огненных отблесках мелькнуло бледное женское лицо, спрятанное в глубине салона джипа, и в воздух взвился отчаянно-жалобный женский крик. Джип со своей пленницей, набирая скорость, покатил с места перестрелки. Четверо вооруженных людей, уже добежавших до полыхающего из неглубокой воронки пламени, в растерянности остановились. Их машины стояли в сотне метров отсюда. Они не успели бы догнать почти скрывшийся в ночном мраке джип.
Четверо, непрерывно стреляя, побежали за джипом. Но пешим ходом догнать мощный автомобиль, неизвестно куда увозивший несчастную пленницу, было невозможно. Один из четверки вооруженных людей опустился на колени и прицелился, но другой, очевидно, главный в группе, тут же ударил его ногой, выбив из рук автомат.
– Охренел, что ли, Семен?! – заорал поднимающийся с земли обезоруженный. – Я его на прицел взял!
– Придурок! – закричал в ответ срывающимся голосом Семен. – Лиля в машине – ты что, забыл? Ты ее мог зацепить!
– Так я по колесам!
Тот снова потянулся к автомату, но Семен наступил на автомат обутой в тяжелый армейский ботинок ногой.
– Нельзя! – хрипло проговорил Семен. – Эти уроды похитили Лилю, но, судя по всему, кончать ее не собираются… А ты своей пукалкой мог бензобак прошить – джип на воздух бы взлетел… Ты бы тогда Лилю по кускам собирал на этом пустыре? Ты бы тогда, Мерин, перед Седым отчитывался за ее смерть?!
Мерин убрал руки от автомата и, медленно отряхиваясь, поднялся.
– Что же делать? – негромко спросил он.
Семен промолчал, а кто-то из его людей сплюнул злобно в сторону и проговорил:
– Упустили… Теперь и нам головы не сносить…
Семен думал о чем-то, молчали и его подчиненные и, конечно, не могли видеть из-за кромешной южной ночной темноты, как зашевелился в луже крови искалеченный взрывом человек. Он поднял голову и сквозь кровавый туман разглядел стоящих неподалеку от него людей. Он дотянулся до лежащего рядом с ним автомата и тихо передернул затвор.
Потом прислушался к еще теплящейся внутри него жизни и понял, что часы его на этой земле сочтены. Тогда он поднял автомат, вытянул его на прыгающих из-за предсмертной дрожи руках и, почти не прицеливаясь, дал две короткие очереди.
Стоящий рядом с Семеном Мерин всплеснул руками, коротко вскрикнул и упал на колени, сжимая пробитую сразу несколькими пулями голову. Сам Семен и двое его людей бросились на землю. Искалеченный с огромным трудом, скрипя зубами, поднялся на колени и, сплюнув розовую пену, огляделся.
И никого не увидел.
Он снова вскинул автомат, но тут в поле его зрения мелькнуло перекошенное от злобы лицо Семена и черное дуло пистолета.
Семен успел выстрелить первым. Искалеченный уронил автомат и прижал ладони к груди, удивленно глядя, как кровь толчками забила из пулевого отверстия над левым соском. Выстрелов, последовавших за первым, он уже не слышал, неуклюже заваливаясь на бок и помутневшими глазами видя то, чего никому из живых никогда не удавалось увидеть.
* * *
– Упустили, падлы, – сипло произнес немолодой уже, но еще крепкий и жилистый мужчина и уронил на грудь коротко стриженную седовласую большую голову.
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
