What's In a Name
© 1968 by Isaac Asimov
Что значит имя?
© В. Постников, перевод, 1993
Если вы полагаете, будто раздобыть цианистый калий очень уж трудно, вы судите опрометчиво. Я стоял и держал в руке пол-литровую бутылку. Темное стекло, опрятная четкая этикетка с надписью: «Цианистый калий ХЧ» (последние буквы, мне сказали, означают «химически чистый»), под которой был изображен небольшой череп и скрещенные кости. Человек, которому принадлежала эта бутылка, протер очки и заморгал, глядя на меня с выражением полного безразличия на лице к тому обстоятельству, что у меня в руке достаточно яду, чтобы отправить на тот свет целый полк.
— Вы хотите сказать, профессор, что эта штука запросто стоит у вас на полке? — спросил я.
— В общем, да. — Он потер подбородок. — Мне известно, что у меня есть эта бутылка.
— Ну а если, предположим, кто-то вошел бы сюда и отсыпал себе столовую ложку этого зелья? Вы бы заметили?
— Вряд ли. — Профессор Родни покачал головой.
— И все же, профессор, зачем вы держите его здесь в таком количестве? Травите крыс?
— Что вы. Господь с вами! — От этой мысли его, казалось, покоробило — Цианистый калий иногда используется в органических реакциях: для образования промежуточных соединений, для обеспечения соответствующей основной среды, как катализатор…
— Понятно, понятно. Ну и в каких же других лабораториях цианистый калий столь же доступен?
— Да чуть ли не во всех, — не раздумывая, ответил профессор. — Даже в студенческих. В конце концов, это же рядовой химический препарат, обыкновенно применяемый при синтезе.
— А вот сегодняшнее его применение я бы обыкновенным не назвал.
— Да уж, пожалуй, нет, — со вздохом согласился он, потом задумчиво добавил: — Их называли «Библиотечные двойняшки».
Я кивнул. Происхождение этого прозвища было очевидно: две девушки-библиотекарши были очень похожи. Не при внимательном рассмотрении, разумеется. У одной был небольшой острый подбородок и круглое личико, а у другой — квадратная челюсть и длинный нос. И все же, когда они обе склоняются над конторкой, вы видите медово-золотистые волосы с пробором посередине и с одинаковой завивкой. Бросьте беглый взгляд на их лица, и прежде всего вам, вероятно, запомнятся широко поставленные глаза одного и того же синего цвета. Посмотрите, как они стоят на порядочном расстоянии от вас, и вы, наверное, скажете, что они одного роста, а бюстгальтеры у них одного размера и фасона. У обеих были тонкие талии и стройные ноги. А сегодня они даже оделись одинаково — в синее.
Правда, теперь уже спутать их было невозможно: девушка с маленьким подбородком и круглым личиком была напичкана цианистым калием и совершенно мертва.
Эта схожесть прежде всего и поразила меня, когда я прибыл на место происшествия со своим напарником Эдом Хэтуэем. Одна девушка, мертвая, с выпученными глазами, обмякла на стуле, рука у нее повисла, а на полу под ней, как точка под вопросительным знаком, лежала разбитая чашка. Ее звали, как выяснилось, Луэлла-Мэри Буш. Там же находилась вторая девушка (ни дать ни взять ожившая первая): невидящим взором она смотрела прямо перед собой, как бы позволяя занятым работой полицейским обтекать ее со всех сторон. Ее звали Сюзн Мори.
— Родственницы? — был мой первый вопрос. Нет. Даже не троюродные сестры.
Я оглядел библиотеку. К счастью, в тот день народу оказалось мало.
Ровным невыразительным тоном Сюзн Мори рассказала нам, что произошло.
Пожилая миссис Неттлер, старший библиотекарь, взяла полдня за свой счет и оставила этих двух девушек приглядывать за хозяйством. Очевидно, ничего необычного в этом не было. В два часа, плюс-минус пять минут, Луэлла-Мэри удалилась в заднюю комнатку за конторкой библиотекаря. Там, кроме новых книг, ожидавших каталогизации, и стопок журналов, находилась также небольшая электроплитка, чайник и все необходимое для приготовления чая. Значит, чай в два часа, очевидно, был делом привычным.
— А Луэлла-Мэри готовила чай каждый день? — спросил я. Сюзн посмотрела на меня своими пустыми синими глазами.
— Иногда этим занимается миссис Неттлер, но обычно варила Лу… Луэлла-Мэри.
Когда чай был готов, Луэлла-Мэри позвала ее, и они пошли пить чай.
— Обе? — резко спросил я. — А кто же присматривал за библиотекой?
— А нам видно через открытую дверь. Если бы кто-то подошел к конторке, одна из нас могла выйти.
— А кто-нибудь подходил к конторке?
— Никто. Сейчас тут почти никого нет. Весенний семестр уже кончился, а летняя сессия еще не началась.
Рассказывать больше было почти нечего. Мешочки с чаем уже были вытащены из чашек, сахар положен.
— Вы обе пьете с сахаром? — спросил я ее.
— Да, — неторопливо ответила Сюзн, — но в моей сахара не оказалось.
— Не оказалось?
— Я сделала глоток-другой и как раз хотела потянуться за сахаром, когда…
Когда Луэлла-Мэри издала страшный сдавленный крик, уронила чашку и через минуту умерла. После чего Сюзн пронзительно завизжала, а потом пришли и мы.
Все шло по заведенному порядку сделали снимки, взяли отпечатки пальцев, записали фамилии и адреса мужчин и женщин, находившихся в здании, и отправили их по домам. Причина смерти была очевидна: цианистый калий, а в роли преступника выступала сахарница. Взяли образцы для официальной экспертизы.