Никчёмные тексты

Никчёмные тексты

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 15 страниц. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Никчёмные тексты


Сэмюэль Беккет

Никчёмные тексты

I

Внезапно, нет, со временем, со временем, оказалось, что я не могу продолжать, не могу. Кто-то сказал: «Вы не можете здесь оставаться». Я не мог здесь оставаться и не мог продолжать. Сейчас опишу место, это все не важно. Вершина, очень плоская, вершина горы, нет, холма, но такого дикого, такого дикого, более чем. Грязь, вереск по колено, неприметные овечьи тропки, глубокие разломы. На дне одного такого разлома я и возлежал, укрывшись от ветра. Прекрасная панорама, если бы все не заволокло туманом, долины, озера, равнину, море. Как продолжать? Не надо было начинать, нет, надо. Кто-то сказал, может быть, тот же самый: «Зачем вы пришли?» Я мог остаться в своем углу, где тепло и сухо, под крышей, не мог. Сейчас опишу мой угол, нет, не могу. Все просто, я больше ничего не могу, да, так говорят. Говорю телу: «Пошевеливайся, вставай», и чувствую, как оно послушно напрягается, словно старая кляча, упавшая на улице, потом уже не напрягается, потом опять напрягается, но скоро сдастся. Говорю голове: «Оставь его в покое, не беспокойся», она задерживает дыхание, потом начинает задыхаться еще больше. Я в стороне от всех этих сложностей, не надо вмешиваться, мне ничего не надо. ни идти дальше, ни оставаться там, где есть, мне, правда, все равно. Лучше бы я повернулся к ним спиной, к телу, голове, пускай сами как хотят, пускай сами перестанут, я не могу, мне самому пора перестать. Ах да, я же, можно сказать, не один, и все глухие, и более того, связаны между собой на всю жизнь. Другой говорит, или это тот же самый, или первый, голос у них у всех один и тот же, мысли одни и те же: «Вам просто надо было остаться дома». Дома. Они хотели, чтобы я вернулся домой. По месту жительства. Если бы не туман, да при остром зрении, я бы мог увидеть его отсюда в подзорную трубу. Это не просто усталость, я не просто устал, хотя шел в гору[1]. И не то чтобы я хотел здесь остаться. Я слышал, безусловно слышал толки о красотах, о чеканном свинцовом море там, далеко внизу, о равнине, якобы золотой, многажды воспетой, о двойных долинах, о ледяных озерах, о струйках дыма над столицей, все только об этом и твердили. Кто эти люди, кстати? Когда они пришли — после меня, вместе со мной, до меня? Я в яме, которая вырыта столетиями, столетиями непогоды, лежу лицом к бурой земле со стоячей, медленно впитывающейся, шафранно-желтой водой. Они там, наверху, обступили меня, как на кладбище[2]. Не могу поднять на них глаз, жаль. Не увижу лиц. Только утопающие в вереске ноги. А видят ли они меня, и если да, то что именно? Может, никого уже нет, может, им стало противно и они ушли. Слушаю и слышу все те же мысли, я имею в виду те же, что всегда, странно. Подумать только, что в долине солнце светит на склоне обезумевшего неба. Как долго я здесь торчу? Ну и вопрос, сколько раз я его себе задавал. И часто удавалось ответить: «Час, месяц, год, сто лет», смотря что я понимал под «долго», под «здесь» и под «я», и никогда я не искал в них ничего необычного, никогда не пытался внести разнообразие, там просто нечему было меняться, кроме «здесь», да и то чуть-чуть. Или я говорил: «Наверное, недавно», потому что иначе я бы не выдержал. Слышу куликов, значит, день отступает, ночь наступает, кулики — они такие, кричат перед приходом ночи, а весь день промолчали. Они такие, дикие твари, да, такие, и жизнь у них очень короткая по сравнению с моей. И еще другой вопрос, который мне тоже прекрасно известен: «Почему я здесь», и тоже без ответа, так что я отвечал: «Для разнообразия», или: «Это не я», или: «Случайно», или: «Из любознательности», или наконец в самые буйные годы: «Такая судьба», я слышу ее поступь, пускай приходит, врасплох ей меня не застать. Кругом гул, черный торф, насыщенный влагой, но готовый пить еще и еще, по исполинским папоротникам проходит зыбь[3], вереск в черных безднах спокойствия, в которых тонет ветер, моя жизнь с ее старыми навязшими в зубах мотивами: Из любознательности. Для разнообразия, нет, это я видел, все видел, до мозолей на глазах, не для того чтобы укрыться от зла, зло причинено, зло уже причинили, в тот день я вышел, волоча ноги, созданные для ходьбы, созданные, чтобы делать шаги, ноги, которые я истомил хождением, которые приволокли меня сюда, вот почему я здесь. И что я делаю, самое главное, я дышу и говорю себе словами, словно сотканными из дыма: «Я не могу остаться, не могу уйти, посмотрим, что дальше будет». А каковы впечатления? Господи, разве я могу жаловаться, это все он, но под сурдинку, как под снегом, минус жара, минус сон, а все эти голоса, все участники, я совсем неплохо за ними слежу, в меня проникает холод, и сырость тоже, по крайней мере мне так кажется, я ведь далеко. О своем ревматизме во всяком случае я больше не думаю, он меня мучит не больше, чем мамин, когда маму мучил ревматизм. Терпеливый и кристальный глаз навыкате, на лице застыло выражение изумленного стервятника, зоркий глаз, это миг его торжества, это, быть может, миг его торжества. Я там, наверху, и я здесь, такой, каким я себя вижу, разлегся, глаза закрыты, ухом-присоской прижимаюсь к сосущему торфянику, мы ладим, все друг с другом ладим, всегда, в сущности, ладили, очень друг друга любим, жалеем, просто так уж вышло, что мы ничего не можем. Ясно, что через час будет уже слишком поздно, через полчаса стемнеет, а кроме того, это еще под сомнением, да чего там, в чем сомневаться-то, никакого сомнения быть не может: чего нельзя ночью, то можно днем, если знаешь, как взяться за дело, если хочешь взяться и если можешь, если можешь еще попробовать. Туман рассеется, это я знаю, сколько ни отвлекайся, ветер посвежеет, как только станет темно, и на гору наляжет ночное небо с его светилами, и все их медведицы станут мне вожатыми, опять укажут мне путь, давайте дождемся ночи. Перепуталось все, перепутались времена, поначалу я только был здесь когда-то давно, теперь я здесь и раньше был здесь, а вот сейчас меня здесь еще не будет, я буду с трудом карабкаться по середине косогора или блуждать в зарослях папоротника, которые тянутся вдоль леса, это лиственницы


С этой книгой читают
Ковчег Лит. Том 2

В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.


Последнее задание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пейзаж
Автор: Фан Фан

Небольшой роман «Пейзаж», изданный в 1987 г., стал переломным произведением в судьбе китайской писательницы Фан Фан. В центре повествования — семья простого рабочего, живущая в нищете, а «рассказчик» — один из детей этой семьи, умерший в младенчестве и похороненный под окном родного дома. Яркое и живое изображение жизни городских трущоб, глубокий философский подтекст и оригинальное повествование принесли роману премию, а Фан Фан стала символом китайского неореализма. Произведения, последовавшие за «Пейзажем», закрепили за Фан Фан статус писательницы первой величины и сделали её лауреатом ряда престижных премий, в том числе крупнейшей литературной награды КНР — премии Лу Синя. Роман «Пейзаж», принесший писательнице национальную известность, посвящён жизни огромного мегаполиса Ухань в течение полувека: с 1930-х до середины 1980-х годов.


Гуманная педагогика

«Стать советским писателем или умереть? Не торопись. Если в горящих лесах Перми не умер, если на выметенном ветрами стеклянном льду Байкала не замерз, если выжил в бесконечном пыльном Китае, принимай все как должно. Придет время, твою мать, и вселенский коммунизм, как зеленые ветви, тепло обовьет сердца всех людей, всю нашу Северную страну, всю нашу планету. Огромное теплое чудесное дерево, живое — на зависть».


Комиссия
Автор: Ицхак Орен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Слон для Карла Великого

Удивительный подарок приготовил правитель Востока Карлу Великому – слона. Верный посланник по имени Исаак берется доставить его. Но, прибыв в Павию, узнает, что императора там уже нет, а внуку правителя угрожает смерть. Исаак спасает ребенка и берет с собой на поиски Карла. Враги тенью преследуют их, но Исаак полон мужества и решимости. Ведь сама Любовь ведет его по пути, где опасность подстерегает на каждом шагу…


Лакки Старр и луны Юпитера

Действие романа Айзека Азимова «Лаки Старр и луны Юпитера» происходит на одном из спутников Юпитера – Адрастее. Новое задание Лаки Старра и Бигмена касалось проекта «Антигравитация», самого засекреченного исследования Совета Науки по постройке первого антигравитационного корабля.


Лакки Старр и большое солнце Меркурия

Старра и его товарища Бигмана Айзек Азимов в своем романе «Лаки Старр и большое солнце Меркурия» посылает с заданием на Меркурий с целью выявления причин саботажа.


Тучи над страной Солнца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вечный двигатель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другие книги автора
В ожидании Годо

Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.


Первая любовь

В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».


Стихи
Жанр: Поэзия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливые деньки
Жанр: Драма

Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.


Поделиться мнением о книге