Размеренный стук секундной стрелки выводил Андрея из себя. Мужчина лениво встал с мягкого кресла, в котором дремал до этого. Забравшись повыше, он вытянулся изо всех сил и попробовал снять настенные часы, но достать их так и не смог. Поискав взглядом, и не найдя что можно подложить, мужчина плюнул и вышел в коридор. Оглядевшись по сторонам, он быстро юркнул в соседнюю палату и тяжело упал в похожее кресло. Здесь уже висели электронные часы, и ничто не помешало Андрею быстро уснуть.
Очнулся мужчина от внезапного шума. Едва разлепив глаза, он увидел сердитого врача, что возвышался над ним. Высокий, усатый и грозный. Так выглядел источник шума.
— Николаев, ты что тут делаешь? — спросил доктор, стараясь не сорваться на крик.
Его голос был вкрадчивым и спокойным, но в нем проскальзывали злость и раздражение.
— Вячеслав Андреевич! — вскрикнул Андрей, очнувшись ото сна.
Он быстро вскочил со стула и поправил свой чепчик. Затем заметив в палате спящего ребенка, продолжил уже шепотом:
— Я лишь прикрыл глаза на пару секунд.
Помимо них в палате стоял удивленный мужчина. Он был одет в кожаную куртку, потрепанные джинсы и синие бахилы, надетые на черные лакированные туфли.
— Доктор, что тут происходит и кто этот человек? — спросил удивленный мужчина.
— Это младший медбрат Андрей Николаев, который в связи с чрезмерной загруженностью присел отдохнуть и, похоже, случайно уснул. Я прошу прощения, Иннокентий Александрович, мы обязательно разберемся в этой неприятной ситуации и накажем виновного.
Во время речи доктор всячески старался подать руками сигнал, чтобы Андрей вышел из палаты. Но все еще сонный медбрат не смог вовремя уловить намек, а когда он понял, уже стало слишком поздно.
— Это что, вы здесь спите в палате моей дочери, когда я вам столько плачу? И вместо того, чтобы лечить ее, вы тут прохлаждаетесь!? — непроизвольно повысил голос мужчина, но затем, спохватившись, перешел на шепот, — да я позвоню Вашему и Вашему, — указав сначала на медбрата, а потом и на врача, сказал отец, — начальству. Вы уже месяц не можете определить, что с моей дочерью. Не способны даже боль устранить, — грозно зашипел отец.
Неожиданно от шума в палате проснулась больная девочка. Она лежала на широкой кровати со слегка поднятым изголовьем. Мужчины в палате сразу замолкли. Отец подбежал к девочке, поцеловал в лоб и успокаивающими движениями начал гладить ее по голове. Андрей в это время тихо выскользнул из палаты.
— Прости милая, мы тебя разбудили? — зашептал отец, — сильно болит?
— Совсем не болит, — удивленно сказала девочка.
Она неуверенно, опираясь на руки отца, поднялась и села. На ее лице было сильное облегчение:
— Совсем не болит, папа! — удивленно воскликнула она и попыталась встать.
Ее ослабленные ноги не выдержали такого напряжения, и девочка моментально рухнула. Отец успел среагировать и подхватил дочку, аккуратно посадив на кровать.
— Доктор, как такое возможно? Вы же еще вчера говорили, что все без изменений, — удивленно спросил мужчина.
— Это действительно странно. Еще вчера вечером, когда я проверял ее, изменений и правда не было. Хм, понимаете, — ответил врач, задумчиво поглаживая бороду, — мы все еще не смогли найти причину и не знаем, что именно вызывает боли у вашей дочери. Я буду честен. То, что боль пропала, может быть как хорошим признаком, так и плохим. Либо болезнь отступила, и организм сам поборол ее, либо это наоборот, лишь результат развития болезни. Считаю, что вашей дочке следует здесь еще полежать пару дней, чтобы мы смогли взять и проверить анализы.
— То есть за месяц наблюдений в вашей больницы у вас даже ни одной идеи не появилось!? — снова начал закипать отец.
— Сожалею, на данный момент мы имеем лишь очень смутные представления. Однако уверяю вас, все наши ресурсы направлены на лечение вашей дочери.
Отец хотел еще что-то сказать, но в этот момент заговорила девочка:
— Папа, не ругайся, — устало попросила она.
— Хорошо, доченька, — вздохнул мужчина, продолжая гладить ее по голове.
* * *
— Ну, и как это понимать!? Ты хоть понимаешь, кто такой Иннокентий Александрович?
— Понимаю, хоть и не знаю, — виновато ссутулившись, ответил санитар.
— Что ты там вообще забыл, ты что, не мог выбрать любую другую палату!? Я молчу о том, что ты вообще спал на рабочем месте, это отдельная история. Но заявиться спать в палату к неизлечимой, поскольку мы не можем найти причину болезни, девочке, когда мы и так под ударом. Я не знаю. Если Иннокентий Александрович решит обратиться к Виктору Семеновичу, даже то, что ты жених мой дочери, тебе не поможет, — затем, перейдя на шепот, добавил про себя: «любовь зла».
— Извините, — только и смог выдавить из себя Андрей.
