Нетороплив наш тлен

Мертвец поднимался по склону так медленно, что казалось, будто он вовсе не движется. С каждым шаркающим, нетвердым шагом он становился лишь на несколько дюймов ближе к хижине. Иссохшее обнаженное тело во многих местах сгнило почти до кости. В каждом его движении сквозила немощь, которая у Ноя ассоциировалась с очень старыми и больными людьми. Хотя кто знает, в каком возрасте эта тварь приказала долго жить? Без сомнения, когда-то зомби был мужчиной. Гениталий у него не было: либо животные оторвали, либо другие ходячие мертвецы, но, даже несмотря на ветхость, мертвец отличался ростом и массивностью. Некогда этот человек наверняка обладал громадными мышцами и силой. Давным-давно. Теперь эту тварь мог бы свалить и сильный порыв ветра.

Ной сидел на верхней ступеньке крыльца и отрешенно жевал кусок вяленого мяса, наслаждаясь соленым вкусом. Его взгляд переместился с зомби на раскинувшуюся внизу долину и возвышающийся по другую сторону от реки, где он обычно рыбачил, горный хребет. Зима прошла, но некоторые самые высокие пики до сих пор покрывал снег.

Хижина Ноя стояла довольно низко, так что последний снег здесь растаял несколько недель назад, однако по ночам было еще довольно холодно, поэтому приходилось топить печь. «И придется еще недели две», — думал Ной. Сейчас, посреди дня, тепла хватало, чтобы комфортно сидеть на улице в джинсах и рубашке с коротким рукавом. До сих пор день казался чудесным, но вдруг смутное ощущение чего-то хорошего, с которым Ной проснулся, омрачила тьма, обычно царившая в его мыслях и чувствах. Радости давно стали редкостью, и теперь Ной жалел, что доверился хорошему настроению.

Он вновь переключил внимание на зомби, которому удалось одолеть очередную пару футов вверх по склону. Ной откусил еще один кусок мяса и стал неторопливо его пережевывать, наблюдая за неуклюжими движениями мертвеца. Зомби неумолимо приближался, и Ной уже мог уловить тихий скрип хрупких костей. Шансы зомби преодолеть оставшееся расстояние до хижины он расценивал как пятьдесят на пятьдесят. Берцовая или бедренная кость в любой момент могла с сухим щелчком переломиться, и тогда тварь кубарем скатилась бы вниз, чтобы уже никогда не встать. Но продолжила бы передвигаться ползком. Как же иначе. Всех мертвецов объединяла одна особенность: пока в них теплилась искра псевдожизни, они оставались рабами неослабевающего инстинкта.

Ной относился к этому с сочувствием. Нельзя винить зомби в том, что они зомби, как нельзя винить акул в том, что они акулы. Что есть, то есть, и инстинкт, толкающий их вперед, никогда не даст им покоя. Интересно, сколько эта тварь бродила по глуши в тщетных поисках теплой человеческой плоти? Судя по всему, очень долго. Мужчина, которым некогда был этот зомби, умер, должно быть, год или даже два назад. Сморщенные лоскутья плоти, все еще державшиеся на костях, навели Ноя на мысль, что зомби был в числе самых разложившихся мертвецов, которых ему удалось повидать. Хотя это мало о чем говорило.

Благодаря отцовской подготовке, Ной со своей семьей смог благополучно спрятаться в горах, когда весь остальной мир полетел в тартарары. Им не пришлось наблюдать худшие проявления хаоса, но потерь они все равно не избежали. Вскоре после переезда жертвой вируса стала его мать. Никто не знал, что она инфицирована: мать скрывала свое состояние. Ной не винил ее. В первые дни чумы никому не было известно, можно ли обратить клиническую смерть и последующее воскрешение вспять.

Оказалось, что нет.

Прошло почти шесть лет, но воспоминания о твари, в которую превратилась его мать вскоре после того, как последняя искорка жизни угасла в ее глазах, все еще преследовали Ноя во снах. Он держал ее за руку и пытался разговаривать с ней, когда она воскресла. И продолжал пытаться даже тогда, когда мать бросилась к его горлу. Если бы отец замешкался хотя бы на секунду, жизнь Ноя тоже оборвалась бы в тот день. Громкий хлопок выстрела и череп матери, разлетающийся на куски, были в числе многих других кошмаров, мучивших его по ночам.

Зомби приближался. К тому времени, как он добрался до вершины, Ной покончил с мясом, вытер рот тыльной стороной ладони, встал и, нахмурившись, присмотрелся к мертвецу. По ровной земле тот двигался быстрее. Ной надеялся, что зомби скатится вниз, но теперь стало очевидно, что придется разобраться с тварью.

Он зашел в хижину, оставив дверь открытой. Места внутри было немного: кухонька, две тесные спальни, погреб и гостиная, занимающая больше всего пространства. Ной пересек гостиную и задержался в кухне, где обнаружил оставленную утром на столе флягу. Сделав большой глоток теплой воды, Ной вздохнул, завинтил крышку и вышел наружу.

К тому времени зомби достиг середины поляны. Его глаза сгнили так же, как и плоть, но все равно складывалось ощущение, что они наблюдали за тем, как Ной спустился с крыльца и встал сбоку от хижины.

Из пня, который Ной использовал для рубки дров, торчал старый топор. Упершись ногой в край пня, Ной схватился за топорище и высвободил лезвие. Закинув топор на плечо, он вернулся на поляну и увидел, что зомби почти добрался до хижины.