Юрий Подзоров
НЕ ТОТ, КОГО ТЫ ЖДЕШЬ
1. ПРОСТО ДОЖДЬ.
Я люблю гулять по крышам.
Сейчас мало кто может так о себе сказать - не те времена. Мало времени, мало романтиков. Зато много плоских ровных крыш бетонных многоэтажек, утыканных непричесанными металлическими волосами телевизионных антенн, потому что смотреть телевизор нынче гораздо интересней, чем так прогуливаться. К тому же те, кто все-таки выходит на крыши, делают это для того, чтобы всего лишь немного полюбоваться звездами.
А что мне время, что мне звезды? Времени у меня всегда очень много - сколько захочу, столько и будет; что касается звезд, то я их никогда не видел. Я даже не видел нашу единственную звезду - Солнце, потому что выхожу гулять только когда его не видно из-за туч. Я иду лабиринтами городских улиц, взбираюсь на пахнущие гудроном современные крыши, снова спускаюсь вниз, и иду, иду, пока не надоест. Я дышу городом, город дышит мной, высвечивает меня своими огнями, а я в ответ заглядываю в его окна.
Это немножко нечестно - заглядывать в чужие окна, но мне можно.
Потому что я - дождь.
Вы скажете: "Ерунда, так не бывает, чтобы дождь что-то рассказывал", но на самом деле вы просто не умеете слушать. Или не хотите. А зря, ведь я могу рассказать много интересных историй. Я много где бываю, везде подслушиваю, везде подсматриваю и ничего не забываю. Это моя судьба.
Просто иногда бывает так, что надо действовать.
2. ДОЖДЬ И ОНА.
Я увидел ее вечером - она курила в распахнутое настежь окно своей комнаты, а я, развлекаясь, прошивал для нее серебряными нитями воды сгущающийся сумрак догорающего дня. Я уже знал ее - она часто так подолгу сидела у окна, глядя на мокрые улицы и зонты прохожих, на ржавые качели в квадрате двора и гриб-песочницу рядом с ними да на змеи ручейков, что блестящими лентами вьются по земле. Смотрела она и на меня - видно, ей нравился дождь...
В тот вечер я играл в чет-нечет с ветром, и ему выпало быть сильнее, поэтому окно нещадно заливало водой. Я ждал, что она вот-вот закроет его, задернет зеленые шторы, и мы простимся с ней до следующей непогоды, но она все сидела и сидела в узком пролёте окна. На дне голубых глаз тлела грустинка, сигареты превращались в дым одна за другой, и мне стало жаль ее до слез.
Так хочется удалить из людей все печали, но жизнь твердо стоит на своем: нет, не бывает такого, чтобы всегда все было хорошо, потому что состояние радости притупляет чувства. Таков закон, и этот закон позволяет им быть людьми - не вечно беззаботными близкими к богу существами, а настоящими людьми, потерявшими свой рай для того, чтобы было к чему стремиться. На земле очень ограниченное количество счастья на всех не хватит, а если разделить его поровну, то оно будет неощутимо для каждого в отдельности. Поэтому постоянно нужно решать, кому оно нужнее в данный момент.
Вот этой девушке сейчас просто необходим был кусочек счастья.
3. ОНА И ТЕЛЕФОН.
Грянул телефонный звонок.
Она вздрогнула, потому что не ждала никаких звонков. Никто не мог звонить ей в это время. Ей вообще никто не мог звонить ни в какое время, потому что никого у нее не было.
Она взяла трубку.
- Алло?
В трубке что-то шипело, а потом ясный мужской голос произнес:
- Слушаю вас.
- Нет, это я вас слушаю! - сказала она недовольно.
- Почему это вы меня слушаете? Вы же звоните!
- Никуда я не звоню, - удивилась она. - У меня зазвонил телефон, вот я и говорю: "Слушаю вас!"
В трубке помолчали.
- Н-да: У меня тоже зазвонил телефон.
- Чудеса, - сказала она ровным голосом.
- Ну что ж, тогда, видимо, это какое-то недоразумение.
- Видимо.
- Извините, что так получилось.
- И вы извините.
- До свидания.
- До свидания.
Она прижимала трубку к уху и вслушивалась в шипение, ожидая коротких гудков отбоя. Их не было.
- Что ж вы не кладете трубку, - не выдержав, спросила она.
- А вы почему не кладете? - мгновенно и очень агрессивно ответили ей вопросом на вопрос.
- Н-не знаю. - она вдруг оробела. - Хотите, чтобы я положила трубку?
Теперь оробели в трубке.
- Нет, не хочу. - сказал мужчина на том конце. - Скажите, как вас зовут? - неуверенно произнес он.
- Вера. А вас?
- Дима. А Вера - это Вероника?
- Нет. Вероника - это Вероника, а я - Вера.
- Понятно... Странно, правда?
- Что - странно?
- Ну, вы мне не звонили, я вам тоже, а все-таки мы разговариваем.
- Да уж.
Они помолчали. Потом мужской голос позвал:
- Вера?
- Что?
- Скажите что-нибудь.
- Что сказать?
- У вас есть кошка?
- Что?
- Кошка. Этакий маленький пушистый зверек.
- Нету. А у вас?
- И у меня нету.
- А что ж вы тогда спрашиваете?
- Потому что я не знаю что сказать, а сказать что-то надо.
Вере сделалось приятно, и она, уже зная ответ, спросила:
- Зачем тогда что-то говорить?
- Потому что иначе вы положите трубку, и я никогда больше вас не услышу.
Она бессознательно улыбалась не понимая, что ее улыбку он не видит.
- Какой у вас номер? - спросил он.
- Не скажу.
- Почему?
- Я вас не знаю.
- Как же так? Меня зовут Дима.
- Ну, это-то я уже знаю!
- А что вам еще нужно? Хотите, скажу свою фамилию?
- Ну, скажите.
- Пожалуйста: Михайлов. А ваша как?
