Патрульный корабль «Солнечный океан» был всего лишь в миллиарде миль за орбитой Плутона, когда в каюте капитана зазвучал сигнал вызова. Капитан мгновенно проснулся, ощупью отыскал в темноте на ночном столике тумблер видеофона.
— Капитан слушает. Доброе утро.
— Докладывает штурман, сэр. Сообщаю показания радара.
— Что у вас там?
— Большой выброс, сэр. Препятствие по курсу, примерно за сто тысяч миль. Теперь уже сорок тысяч. Какое-то тело большой плотности, сэр.
Капитан опять пошарил на столике, зажмурился от яркого света и вскочил с постели.
— Продолжайте следить. Сейчас оденусь и приду.
Не прошло и пяти минут, как он уже стоял рядом со штурманом и разглядывал на экране локатора неяркое пятнышко света, окруженное своим собственным мирком — подобием крохотных звездочек и смутно светящихся облачков газа.
— Что-то большое и плотное, — заметил штурман.
— Очень большое и очень плотное, — самым спокойным тоном поправил капитан.
— Уник говорит, до него уже только двадцать тысяч миль, капитан, доложил программист, сидевший у вычислителя.
Как и все новые патрульные суда, «Солнечный океан» был оснащен электронно-счетной машиной самой последней марки — Универсальным Сверхэкономичным Малогабаритным Вычислителем. Экипаж называл его любовно Уник, и неизменная присказка «Уник его знает!» прочно вошла в обиход.
— Скомандуйте Унику на три четверти замедлить ход и готовиться к полной остановке, — распорядился капитан, не отрываясь от радара.
— Есть, сэр, слушаю, сэр, — отозвался программист.
Корабль содрогнулся от резкого торможения. Капитан ухватился за поручни, окружавшие радарную установку, потом с усилием сделал четыре шага, что отделяли его от программиста.
— Уник его исследует, сэр, — сказал программист. — Пока ничего не известно.
Прошло долгих две минуты торможения, и на панели вычислителя мигнул зеленый огонек.
— Вот данные, капитан, — сказал программист. — Уник говорит: строение сплав… сплав, капитан! Действующего источника энергии не обнаружено… Какая-то штука не нашей работы, сэр!
— Велите Унику удирать ко всем чертям! Полный ход, общая тревога!
Капитан ухватился за поручни, корабль снова тряхнуло.
Они перепробовали все средства и способы, пытаясь связаться с чужим кораблем на расстоянии. Никакого ответа, ни малейшего признака, что их призывы замечены. Даже вспышки осветительных атомных ракет — и те не вызвали отклика. Непрерывные наблюдения Уника тоже ничего не давали. «Никаких сигналов не обнаружено, — опять и опять сообщал он. — Курс без изменений. Общее состояние без перемен».
Итак, капитан с десятком добровольцев сел в космоскаф — и маленькое суденышко, описав длинную кривую, стало приближаться к чужаку. «Если с нами или даже с „Солнечным океаном“ что-нибудь стрясется, — рассуждал капитан, — что ж, во всяком случае, все показания Уника будут переданы на базу. И телепередатчики у нас с собой. Все, что узнаем мы, станет известно и там».
Они снова попытались связаться с чужаком, обходя его по малой орбите, но безуспешно. И тогда крохотная ракетка подошла вплотную к исполинскому чужому кораблю. Пилот остался у штурвала, а капитан и все прочие надели скафандры и вышли.
Они долго простукивали безответный корпус корабля; наконец капитан решил, что хватит канителиться и надо бы проникнуть внутрь, без зазрения совести пустив в ход бомбочку.
— По крайней мере они заметят наше присутствие, — пояснил он.
— Еще вскроем эту коробку где-нибудь не в том месте, — сказал кто-то из команды.
— Ну, в дамскую уборную, может, и не вломимся, — сострил еще кто-то позади.
— Скафандры ни в коем случае не снимать, — распорядился капитан. Держаться поближе друг к другу, телепередатчики — на максимальный обзор!
И он нырнул в отверстие, проделанное в обшивке молчаливого корабля. Остальные поспешили за ним; тот, кто шел последним, прощально помахал рукой плывущему невдалеке космоскафу.
Чужой корабль и вправду был огромен, и все каюты ему под стать. Люди бродили по нему несколько часов, ни на минуту нигде не задерживаясь, пока наконец не обошли его весь. Но вот они вновь очутились у отверстия, через которое проникли внутрь, и картограф (он на ходу все время делал пометки и зарисовки) доложил об этом капитану. Тогда они остановились и начали совещаться.
— Каюты прямо как ангары, тут нигде не спрячешься, — сказал кто-то. Разве что сами они совсем крохотные.
— Ну, какое-то соответствие должно быть, — возразил капитан, быстро глянув по сторонам. — Вряд ли на этой махине могли летать существа мельче нас с вами. Судя по всему, на борту, кроме нас, нет ни души. Сильно подозреваю, что команда давным-давно покинула корабль.
И он приказал воем отправиться в отсек, где, как уверял картограф, находился жизненный центр корабля. Во всяком случае, отсек этот был еще больше других, и капитан считал, что его-то и надо первым делом тщательно обследовать.
Они принялись дотошно осматривать каждый уголок и каждую мелочь, и тут к капитану подошел один из команды.
— Я так думаю, сэр, на борту никогда никого и не было, — сказал он. Может, это просто такая огромная станция-робот.
Но уже через минуту эта гипотеза рухнула, потому что сразу несколько человек наткнулись на большие листы какого-то материала вроде пластика. Оказалось, тысячи таких листов сложены в ящиках вдоль стен — подобие огромной картотеки. Очень быстро они распознали, что листы эти — на удивление подробные маршруты… или скорее карты целых солнечных систем и отдельных звезд и планет, больших и малых.
