— Просим оставаться на своих местах и не отстегивать ремни безопасности до полной остановки самолета, — информирует приятный женский голос в динамике.
После произнесенной фразы по салону моментально разлетаются щелчки металлических карабинов. Наверное, после семичасового перелета пассажирам не терпится ступить на жаркую калифорнийскую землю и обнять близких. Я им завидую, потому что хочу испытать хоть малую толику ностальгии по дому, в котором не появлялась несколько лет, а вместо нее чувствую лишь настойчивое желание как можно дольше оставаться в темно-синем кресле, чтобы отсрочить свое возвращение.
Когда происходит что-то плохое, единственная возможность забыться — это провалиться в сон. И вот сейчас я ворочаюсь в полудреме, отчаянно сопротивляясь тому, чтобы окончательно проснуться, потому что не желаю встречаться лицом к лицу с реальностью. Реальность в моем случае — возвращение в родной Лос-Анджелес после четырехлетнего обучения в Массачусетском университете. Рано или поздно это должно было случиться, но думать об этом, как о далеком будущем, было гораздо проще.
Едва самолет останавливается, разноцветные затылки, всколыхнувшись, выстраиваются в шеренгу, забивая узкий проход. Распахиваю багажное отделение над собой и извлекаю оттуда бумажный пакет с логотипом швейцарского косметического бренда. Этот наспех купленный в зоне дютифри набор клеточной косметики, призванный превратить кожу в нестареющий кусок каучука — подарок моей старшей сестре Кимберли, которая сегодня празднует свой двадцать шестой день рождения.
Наверное, со мной что-то не так, если за время отсутствия, непродолжительных разговоров по скайпу и встреч дважды в год, я совсем не соскучилась по семье. Я по-своему люблю каждого из них, вот только от чего-то мне комфортнее существовать отдельно. И это странно, потому что семья у меня замечательная: мама и отец счастливо живут вместе вот уже двадцать восемь лет, а сестра, несмотря на четырехлетнюю разницу в возрасте, никогда не относилась ко мне как к путающейся под ее роскошными ногами соплячке. Возможно, я просто родилась с каким-то эмоциональным дефектом. А возможно (и этим я утешаю свою совесть), потому что всю жизнь меня не покидало ощущение, что в глазах родителей я лишь бледная тень своей красавицы-сестры.
Кимберли принадлежит к нынешнему поколению интернет-знаменитостей — идеальные пропорции ее ухоженного лица и тренированного тела, запечатленные в самых выгодных ракурсах, ежедневно лайкают более двух ста пятидесяти тысяч пользователей инстаграм, а ее бьюти-влог входит в сотню самых просматриваемых каналов ютуба, принося внушительный доход, который позволяет Ким вести активную светскую жизнь, не утомляя себя ежедневным хождением на работу.
На фоне ее глянцевой, идущей в ногу со временем жизни, моя собственная выглядит бесцветной, и это при том, что я не считаю себя унылым синим чулком: в Бостоне я регулярно посещала вечеринки, не была обделена вниманием парней и даже непродолжительное время работала в качестве фотомодели в паре модных интернет-изданий, потому что, по мнению фотографов, являюсь обладательницей «стильного лица».
— Милая, — улыбается встречающий меня отец, забирая чемодан. — Ты всегда была такой высокой, или я с возрастом становлюсь ниже?
— Привет, пап. — чмокаю сухую шершавую щеку, слабо пахнущую средством после бритья. — Это все высокая подошва кроссовок.
У меня с папой всегда были стабильные ровные отношения. Выдающейся привязанности, в которой я бы могла прослыть «папиной дочкой» между нами не было, но Хайден Эллис всегда старался быть примерным отцом: уделял положенное время на помощь со школьными заданиями и никогда не жалел денег на карманные расходы. Вряд ли многие семьи могут похвастаться большим.
Дорогой отец расспрашивает меня о жизни в Бостоне и по-дружески пихает локтем в бок, когда как бы невзначай интересуется, не остался ли там умирать от любви какой-нибудь парень. Отрицательно мотаю головой, потому что такого парня нет. За годы учебы я встречалась с тремя парнями, но наши отношения никогда не длились столько, чтобы кто-то из них стал писать мне душещипательные СМС и, уж тем более, умирать от любви. И это очередной повод вспомнить о моем эмоциональном дефекте: как бы мне не хотелось с головой уйти в любовь и романтику, чтобы напрочь лишиться сна, этого не происходило. Все мои поступки всегда были продиктованы голосом разума: если я шла на свидание, мой внешний вид, в первую очередь, определялся погодными условия, а уж потом желанием понравиться спутнику, и черта с два я бы пошла в кино на поздний сеанс, если мне нужно было рано вставать на учебу. Тони скучна и предсказуема.
— Кого Ким пригласила на день рождения? — спрашиваю больше для того, чтобы поддержать разговор.
Сегодняшнее празднование — это дань семейной традиции: обычное застолье в кругу близких родственников с возможным присутствием очередного ухажера сестры. Основной вертеп случится в выходные в каком-нибудь ультра популярном месте с толпой фотографов, золотыми бокалами Moet и сливками клубной тусовки Лос Анджелеса. По крайней мере, так происходило два года назад, когда я еще пользовалась социальными сетями, откуда могла наблюдать за тщательно отретушированными буднями сестры и знакомых.
