Муравейник… Такое впечатление производил Нью-Йорк, когда Джейн смотрела на улицу из окон своего дома. Множество машин ехало, а еще больше стояло в пробках, люди, подобно насекомым, сновали туда-сюда в непрерывном беспорядочном движении. Да и ее двухкомнатная квартирка в огромном доме, не говоря уже о комнатенке в музее, все больше и больше напоминала девушке ячейку в гигантском муравейнике.
Лес… Мысли скользили, отдаляясь от города-гиганта в прохладную тишину леса. И, вспоминая экспедицию, из которой она недавно вернулась, Джейн представила себя на опушке, окруженной лесными гигантами — величественными дубами, тополями, магнолиями. По самому краю опушки теснятся деревья более мелких пород — лавр, красная шелковица, маклюра, — рядами возвышаясь друг за другом, как места в амфитеатре, словно лес склоняется, чтобы поцеловать пестреющие в траве цветы.
Как она любила все это! Пьянящую свежесть раннего утра, когда, встречаемая птичьим гомоном, выползаешь из палатки. Лучи солнца превращают в золото все, к чему прикасаются. Воздух напоен запахом лесных цветов, жужжание пчел и пение птиц сливаются в сладостную мелодию. Голубая сойка, испуганная скользящей в траве змеей, пронзительно кричит в зарослях папайи, а пересмешник, сидя на верхушке дерева, заливается своей неподражаемо звонкой песней. Иногда слышится тихое цоканье белки и нежное воркование Каролинского голубя. Насколько эти звуки приятнее постоянного шума машин!
Джейн включила кофеварку. Пока маленький аппарат старательно пыхтел, готовя напиток, девушка вспомнила, как, сидя на бревне, наблюдала за закипающим на костре котелком с кофе, держа на коленях миску с ароматным, пропахшим дымом, варевом. Многим людям, суетящимся внизу на улице, незнакомо то чувство свободы и оторванности от всего мира, которое охватывает путешественника, находящегося далеко от цивилизации.
Почему она стала археологом? Конечно, на выбор профессии повлияла прежде всего семейная традиция, возникшая от нескольких поколений путешественников и исследователей в ее семье. Рассказы отца и дедушек в свое время заронили зерно романтики в душу девочки. На раскопках, осторожно орудуя кисточкой, освобождая какую-либо находку от пыли веков, Джейн всегда представляла себе ту жизнь, когда этот кувшин или нож были предметами обихода давно ушедших в небытие людей.
Стремление отключиться от реалий современной жизни вообще было отличительной чертой характера Джейн. Почему она так любила уноситься мыслями в прошлое? Может, горький опыт, полученный ею в годы нежных девических грез, как-то сразу отрезвил девушку и не оставил в отношении обыденной жизни каких-либо иллюзий?
Джейн провела рукой по непривычно коротким волосам. Избавиться от роскошной волны локонов пришлось перед предстоящей необыкновенно интересной поездкой в джунгли Бразилии. Успех экспедиции должен принести ей, Джейн Митчелл, младшему научному сотруднику известного музея, очередное повышение по службе, а как аспиранту кафедры археологии — вожделенную докторскую степень. Сам же музей приобретет знаменитый изумруд — «Сердце орла», который искали многие экспедиции музеев всего мира.
Девушка рассеянно прошла по квартире и зашла в спальню, где собирала рюкзак, стараясь взять как можно меньше личных вещей. Впрочем, во все путешествия она обязательно брала с собой снаряжение, полученное в наследство от отца и дедов. Помятая фляга для воды сопровождала деда по материнской линии в путешествиях по джунглям Азии и Африки; походный нож с оправленной в медь рукояткой служил деду по отцу в экспедициях в Центральной Америке, а небольшой отделанный перламутром револьвер был верным другом ее отца, когда тот ездил в Новую Гвинею.
— Никогда не знаешь, что ждет тебя в поле, — торжественно сказал отец, вручая дочери оружие.
Да, Джейн и не могла представить, что ожидало ее в Бразилии…
Впервые Андре Стоун увидел эту женщину, когда стоял у регистрационной стойки в отеле «Глория». Она спускалась по расшатанной скрипучей лестнице, которая вела со второго этажа в маленькую прихожую, пышно именовавшуюся холлом. Ледяное выражение голубых глаз женщины гармонировало с ослепительной белизной платья. Вид этой снежной королевы настолько не вязался с окружающей обстановкой и бразильской жарой, что Андре почти забыл, как разозлил его развалившийся за конторкой маленький человечек с лицом, похожим на крысиную мордочку.
Не отрывая руки от перил, красавица остановилась на последней ступеньке лестницы. Высокая, стройная, с бледным овалом лица под шапкой коротких золотистых волос… Любой мужчина был бы счастлив увидеть такое существо в Париже или Лондоне, не то что в этом Богом забытом городишке в окружении бразильских джунглей… Но она оказалась здесь, и каждая черточка прекрасного лица выражала неодобрение.
Собственно говоря, а почему бы и нет, подумал Андре, подняв темную бровь. Никому — даже самому убежденному оптимисту — не могли понравиться дешевая мебель, грязные стены и затертые полы.
Однако другой гостиницы в городке не было, и лишь по этой причине Андре оказался здесь. Что же касалось красавицы, то почему она оказалась в такой дыре, оставалось только догадываться. Впрочем, женщина могла быть туристкой, отставшей от группы. В последнее время в этих местах туристы появлялись все чаще — богатые бездельники, готовые выложить кругленькую сумму за возможность пощекотать нервы в диких джунглях. Правда, с одним условием: их драгоценным жизням не должна угрожать опасность.
![Изгнанники Эвитана [Дилогия]](/storage/book-covers/94/9472a239b171f91b38a82d4dfb968767d28813fb.jpg)
