— Это они во всём виноваты! — прокричала женщина с красным, обожжённым кислотой лицом.
Она стояла над тельцем потеряйца и орала на него. Окончательно умерший сухонький карлик лежал скрюченным поверх десятка тел подобных ему созданий и ответить не мог, но женщине и не нужен был ответ, ей требовалось высвободить те слова, что скопились в ней за последнее время. — Это всё из-за не рождённых под светом Небесной Пары! Слышишь?! Это они! Их нужно убить! Всех!
Женщина замолчала и, тяжело дыша, поглядела куда-то вдаль.
— Нет, — прошептала она. — Надо раздавить логово, из которого они выползли. Тогда ни один из них больше не придёт. Ты слышишь? Да-а-а. Ты прав, — продолжала она вести диалог с мертвецом. — Но сила в ключах иссякла, надо придумать, как наполнить их снова.
Женщина, которую звали Арсе́лией, поглядела на зажатые в её ладонях половинку бронзовых ножниц и сделанные из ясеня пяльцы. Старшая сестра умела наполнять их своими чарами, вливать в них силу, но секрет не успела передать, и всё из-за пришлых.
Женщина едва спаслась, когда потеря́йцы поволокли её в лес, словно бродячие собаки добычу, чтоб зарыть заживо, как кость про запас. Но в ключе Кая ещё оставалась крупица, и потому потеряйцы мертвы, а она нет.
Арселия, превозмогая боль телесную от ран и боль душевную от гибели старшей сестры, разорванной халумарскими чарами, подобрала ключи и сохранила их. Она больше не имела ничего, и лишь месть пылала в её душе, как пылает ослепший глаз и горит обожжённая едким зельем кожа.
— Да, ты прав, — продолжила женщина. — Надо найти способ заткнуть ту бездну, из которой лезут прокля́тые халума́ри. Надо набраться сил и терпения.
Арселия улыбнулась похожей на оскал улыбкой и сплюнула на тела потеряйцев, а потом пошла прочь от того места, где чуть не была погребена заживо, где погибли все её сёстры, где возликовали халумари. Это будет их последнее ликование, особенно для этого выродка с глазами цвета льда.
Глава 1. Предложения, от которых сложно отказаться
— Ты хочешь дуэли?! Ты получишь её! — громко прокричала Клэр, немного небрежно и в то же время понтови́то выставив вперёд пистолет. Взгляд её был насмешлив и бесстрашен… ну, во всяком случае, она очень старалась, чтоб всё так и выглядело.
Мы с Андрюхой переглянулись, прервав распределение многострадальных аккумуляторов на уцелевшие и пригодные только для отливания солдатиков из порванных в лоскуты свинцовых пластин.
После боя с дементэ прошло ровно две недели. За это время мы успели отдалиться от места стычки и проверить ещё два проклятых места. Одно оказалось фальшивым — всего лишь старым заброшенным охотничьим домиком, где когда-то повесилась одна из знатных леди. Имени её уже никто не помнил, и с тихим суеверным шёпотом называли просто непокойной графиней. Но на поверку домик не фонил вообще ничем, а вместо призрака — всего лишь стая летучих собак, облюбовавших это место как хорошее убежище. Редкие в этих краях рукокрылые, весом с таксу и имеющие два метра в размахе крыльев были совершенно безобидны, так как питались исключительно растительной пищей, иногда залетая достаточно далеко, чтобы воровать фрукты в садах. Но, как говорится, у страха глаза велики.
Второе место было проклятым, и вот там вредный дух старого мельника раздолбал нам аккумуляторы, приняв их за сундучки с золотом — этот призрачный маразматик хотел зарыть их как клад, но Катарина успешно отогнала этого призрачного пенсионера, после чего тот долго осыпал нас издали проклятиями.
И вот теперь мы стояли и смотрели на Клэр.
— Юра, что это за очередная придурь? — тихо спросил лейтенант.
— Понты, Андрюха.
— Что? — не поняв, переспросил товарищ.
— За тем лесочком пролегает оживлённый тракт. Ещё полдня пути, и мы выйдем к пригороду Коруны.
— И что?
— Столица, Андрей. Это в захолустном Керенборге все дремучие, а в вольном Галлипосе рулят торговые гильдии и цеха, всем пофиг на знать, там купцы сами кому угодно форы дадут в нарядах, да и порядки там иные. Здесь же пафоса на каждом углу побольше, чем в нашей златоглавой.
Тем временем Клэр топнула ногой.
— Не так!
Она шмыгнула носом, провела под ним пальцем и снова вскинула пистолет, взведя курок направив оружие на воображаемого противника и.
— Прочь с дороги, безродина, — понизив голос и придав ему хрипотцу, проговорила юная графиня, а потом снова топнула ногой и закричала: — Линда, тащи зеркало!
Мы оглянулись. Из палатки выскочила пухленькая оруженоска, неся большое и дорогущее, по местным меркам, зеркало размером с поднос. Обычной крестьянке такое не по карману: крестьянка может рассчитывать максимум на полированную сковородку. Мещанка, сиречь простая горожанка, будет довольствоваться обычным кусочком чуть больше смартфона, и то с кривым стеклом. Зеркала ведь раньше делали так: в форму заливали расплавленное олово, потом лили стекло. Поскольку температура плавления диоксида кремния выше, чем у этого металла, он застывал первым. Далее олово сливали, а форму переворачивали, оставляя прозрачную стекляшку, которая по мере остывания выравнивалась на оловянной глади. Сверху этого заливали серебро, которому тоже нужно меньше жара, чем стеклу. Работа кропотливая, серебро дорого, да и нужные технологии для качественного зеркала были очень сложные на то время. А ведь пользовались не каменным углём, а древесным.
