ЖЮЛЬ РЕНАР
Налог
- Текст точный, - сказал сборщик, обращаясь к Нуармье. - "Закон от семнадцатого июля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, статья третья, параграф третий: отец и мать, имеющие семерых живых законных или усыновленных детей, не подлежат обложению подушным налогом и обложению движимости".
- Послушай-ка, - сказал жене Нуармье, - у нас уже шестеро ребят, живо сделаем седьмого и тогда не будем больше платить налогов.
Эта мысль вселила в них бодрость, им стало казаться, что они не такие уж несчастные, как все остальные. Нуармье работал по целым дням; кроме того, он собирал и даже подворовывал лес, а при случае и картошку, но он был честный малый.
Его вечно брюхатая жена без устали суетилась в пустом доме, и ни один ребенок у них не умирал. Седьмой явился, как спаситель, и в самые тяжелые минуты несчастной своей жизни Нуармье повторял спокойно и с облегчением:
- Будь что будет, а налогов нам больше не платить!
Но вот он снова получил белый листок бумаги, который предписывал ему внести в счет налога на следующий год девять франков пятьдесят.
- Текст правильный, - сказал опять сборщик: - "Закон от восьмого августа тысяча восемьсот девяностого года, пункт тридцать первый. Параграф третий статья третьей закона о налогах от семнадцатого июля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года изменен следующим образом: отец и мать, имеющие семерых живых несовершеннолетних законных либо усыновленных детей, подлежащие подушному налогу либо обложению движимости в сумме десяти франков и ниже, будут освобождены от этого налога".
Итак, Нуармье, ваш налог - девять франков пятьдесят, - ниже десяти франков, и вы отец семерых законных живых детей, но не все они несовершеннолетние, потому что вашему старшему, Шарлю, уже исполнился двадцать один год, и он достиг совершеннолетия; следовательно, он вам ни к чему.
Нуармье слушал эти слова с унылым видом, как сонная лошадь.
- Понимаешь, в чем дело? - сказал он жене. - Я то понимаю; они просто передумали, и все тут.
Нет. Она не понимала, она была убита горем, да и он - чем больше он разъяснял ей доводы сборщика, тем меньше сам их понимал.
- Как! - закричала жена. - Что же, теперь, выходит, семеро все равно что шестеро, и мы должны платить каждый год, пока не протянем ноги, по девять франков пятьдесят налога? Не может этого быть! Разве мы виноваты в том, что наши дети растут?
Нуармье долго размышлял.
- Слушай, жена, - сказал он наконец. - Мне пришла в голову одна мысль. Надо заменить нашего ребенка, который не в счет, другим, и, если им так нужны несовершеннолетние, сделаем им живехонько еще одного.
