Выходя из машины, Леся сразу же ощутила, как пронзительный осенний ветер вцепился в ее волосы. Успевшие отрасти за лето на весьма приличную длину, локоны являлись предметом гордости их обладательницы. Но если еще недавно Леся гордилась своими кудрями, всячески выставляя их напоказ, то сегодня, намокшие и тяжелые, они падали на лицо, липли к щекам, лезли в нос и рот, одним словом, причиняли девушке неудобства, а не радость.
Не успела Леся пересечь привокзальную площадь, как двадцать раз уже пожалела, что не надела шапочку или хотя бы теплую куртку с капюшоном. За каким интересом она напялила на себя коротенький светлый плащик, который хоть и выгодно подчеркивал ее талию и пышный бюст, но совершенно не грел.
– И еще туфли на каблуках нацепила, идиотка! – ругала себя Леся. – Прыгай в них теперь по лужам!
Погода, не радовавшая уже с утра, с течением дня становилась все только хуже и хуже. Дождь усилился, а вместе с ним и ветер, который вырывал из рук девушки зонтик, заставляя ее ругаться такими словами, какие молодой леди совсем не пристало произносить.
– Да чтоб вас так и этак! – ругалась Леся на дождь и ветер, который выгибал спицы ее зонтика.
И это несмотря на клятвенные заверения продавца в фирменном магазине, что на зонтик установлены все мыслимые и немыслимые усовершенствования – антидождь, антиветер и еще какие-то анти. Но, видимо, все они были рассчитаны на совсем легкий ветерок и небольшой дождик. А те, что дули и лили сейчас в Питере, были уже из другого разряда.
– В такую погоду надо дома сидеть! Хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит.
Однако сидеть дома, в обществе своей подруги и двух кошек, Леся никак не могла. Сегодня приезжала ее двоюродная сестра из Липецка – Вероника, которую все родные и друзья называли Верунчик. И Леся должна была встретить ее поезд, ну и кузину вместе с ним. Верунчик всегда была большая модница и любительница, что называется, погнуть пальцы. И отчасти поэтому Леся сегодня и вырядилась совсем не по погоде.
Но теперь было похоже, что произвести впечатление на кузину вряд ли удастся. Под дождем и холодным ветром Леся совсем околела и выглядела как мокрая кошка.
– Нет, это уму непостижимо! – возмущалась девушка, пока стояла на перроне и дрожала под налетающим шквалистым ветром и дождем. – Какой-то кошмар, а не жизнь!
И еще Леся решительно не понимала, зачем ее любимому Верунчику приспичило ехать к ним в Питер именно в такой неприглядный осенний сезон. По скайпу Верунчик отказывалась обсуждать эту тему. Увиливала и уклонялась от прямого ответа, как только могла. А если Леся настаивала, так еще и обижалась:
– Ты что, совсем не хочешь меня видеть? Ты меня совсем не любишь. А еще сестра, хоть и двоюродная!
И в глазах Верунчика блестели такие искренние слезы, что Леся не выдерживала и кивала:
– Ладно, приезжай, только потом сама на себя пеняй. Сезон ты выбрала самый отвратительный. Намучаешься, если захочешь по экскурсиям поездить.
– Я у вас не задержусь! – обрадовалась Верунчик. – А насчет экскурсий… Экскурсии мне будут обеспечены в куда как более теплом климате.
И это пока что было единственное, в чем созналась Верунчик. И поэтому к нетерпению Леси, понятному каждому ожидающему приезда гостя, примешивалось еще и жгучее любопытство, что же затеяла на сей раз ее неугомонная сестрица.
В семье о Верунчике ходили настоящие легенды. Как о ней самой, так и о ее трех неудачных замужествах. И самое главное, о ее позитивном настрое. Пережив крушение своих надежд и собрав осколки семейных лодок, Верунчик неизменно вновь возрождалась для новых авантюр. Вот и сейчас она намекнула, что готова попытать счастья в четвертый раз.
– Просто не девушка, а птица Феникс!
Первый муж Верунчика оказался гуленой. Второй был драчуном, регулярно поколачивающим свою молодую жену не за какую-то там провинность, а так просто, порядка ради.
– Знал бы, за что бью, – поговаривал этот индивид, – вообще бы убил!
Ну а третий оказался хоть и тихим, но наркоманом, причем свою пагубную зависимость скрывал так ловко и умело, а ухаживал так красиво и напористо, что Верунчик сообразила, с кем связалась, лишь после ЗАГСа, застав своего благоверного со шприцем в руках и закатанной штаниной парадного смокинга.
– Спокуха, – ничуть не смутившись, произнес новобрачный, бодро вкатывая себе укол под коленку. – Не пропадем! Мои родители поставили условие: для продолжения финансирования я должен жениться. Теперь они успокоятся, а свадебных денег нам с тобой, дорогая, хватит надолго.
В этом муж ошибся. Денег хватило лишь на месяц. А затем Верунчик с ужасом поняла, что ее втягивают в какой-то чудовищный круговорот, состоящий из грязи, лжи и обмана. Муж дурил головы своим родителям, виртуозно вымогая у них деньги то на лекарства для бедной больной бабушки Веры, то на операцию ее тете, то еще на каких-то мифических бедных и убогих Вериных родственников, которых у нее отродясь не было.
В конце концов, свекровь начала делать Верунчику намеки, что пора бы и честь знать. Количество сирых и больных надо бы урезать. Верунчик сначала ничего не понимала, потому что никакой вины за собой не чувствовала. Все манипуляции муж проделывал за ее спиной. И Верунчик лишь глазами хлопала в ответ на укоры свекрови.
