На линии
Авторы: Игорь Георгиевич Пьянков
Жанр: Историческая проза
Цикл: Новинки "Современника"
Формат: Полный
Всего в книге 94 страницы. Год издания книги - 1989.
Время действия исторического романа молодого писателя — первая треть XIX века. Именно тогда происходило образование и становление Оренбургского войска, одного из тринадцати казачьих войск России. Одновременно воинское сословие, охраняющее пограничную линию, и мирные хлебопашцы, обживавшиеся на азиатских окраинах империи, казаки были вынуждены жить необычайно трудной и суровой жизнью, в постоянном ожидании вражеского нападения, в готовности к дальним и опасным походам. Все это привело к созданию особого человеческого типа, крутого нравом, мужественного, деятельного. Таковы и герои романа «На линии», написанного интересно, с привлечением обширного исторического материала.
Читать онлайн На линии
Матери моей, Людмиле Яковлевне, посвящаю.
1
Среди тринадцати казачеств одно занимает уникальное место. Формально рожденное волей правительства, оно на деле явилось лишь объединением самостоятельных общин, освоившихся на огромных восточных окраинах России. В котел, выпаривший оренбургское казачество, его гущу, с особым цветным запахом, чередой опускали осевших в Самаре и Уфе ушкуйников, исетских казаков, Ставропольское калмыцкое войско в полном составе, потомков охранителей Камской линии. Разительное отличие северо-восточного казачества от южных и юго-западных украинских родилось под влиянием расселения новгородцев. Это если забрести крупным бреднем.
Текла и течет казачья река Яик. Кипит в котле его вода. Годы добавляют подручные и заморские пряности…
За 1815 год
в Оренбургское казачье войско зачислено:
недорослей из дворян — 22
смоленских шляхтичей — 17
отпущенных на волю крепостных крестьян — 7
бродяг, не помнящих родства — 4
сыновей солдатских — 5
мещан — 1
малороссиян — 2
татар — 9
крещеный еврей-австриец — 1
крещеных киргизцев — 2
За 1816 год
в Оренбургское казачье войске зачислено:
недорослей из дворян и смоленских шляхтичей — 18
сыновей своекоштных — 41
отпущенных на волю дворовых крестьян — 20
сыновей солдатских — 21
малороссиян — 8
сыновей крестьян — 6
из духовного звания — 6
не помнящих родства — 1
однодворцев — 1
мещан - 1
сын работного — 1
татарский князь — 1
иностранец — 1
польской нации — 1
лифляндец - 1
новокрещеных киргиз — 4
новокрещеных башкир - 4
новокрещеных мещеряков — 2
Численность Оренбургского казачьего войска:
1768 год — 13 769 человек мужск. пола,
1806 год — 20 158 человек мужск. пола,
1816 год — 24 318 человек мужск. пола.
2
С давних времен возвышается над заяицкой степью белый утес. «Туз-тэбе!» — указывала на него камча[1] заплутавшего скотовода. «Туз-тэбе!»— радостно вскрикивал утомленный многотрудным переходом караван-баши[2]. От века добывали здесь кочевые народы тающую на языке соль, меняя ее на скот, шерсть, хлеб, изделия ремесленников. Поэтому, должно, и слыла Туз-тэбе священной и свидевшийся с ней опускал, помолясь, в расщелину корсачий хвост или заячью шкурку. Будь и для детей наших доброй, Соляная гора!
Едва заселив Яик, прослышали о ней русские люди. Глубил начатую киргизцем яму казак. Рубил соль, наваливал ею, до треска осей, телегу. Отдыхая, угощался кумысом.
В 1754 году оренбургский губернатор Неплюев предложил снять с башкир, мещеряков и татар ясак, зато соль обязать покупать из казенных магазейнов. Соляная монополия сулила втрое от ясака. Да и свои медяки подданные сносили б в казну сами.
В том же году сотник Оренбургского казачьего полка Алексей Углецкий променял саблю на мечты о тугой мошне. И летом под Туз-тэбе встало четырехугольное бревенчатое укрепление. Через двенадцать лет следующему подрядчику сенат дозволил загнать на промысел ссыльных рабочих. И ни одно кладбище бескрайней Оренбургской губернии не зарастало крестами с быстротой Илецкой защиты. От трех сотен каторжников 1775 года в новый век удержалось за кайло лишь пятьдесят семь. Но не повисли кандалы на гвоздях, столько босых ног ждало обуться, прозвякать унылую песнь чрез Россию.
В 1809 году послужить отечеству захотелось полковнику Григорию Струкову.
«…По воле Вашего Сиятельства осмеливаюсь представить здесь виды мои насчет распространения Илецкого соляного промысла, — писал он министру внутренних дел Куракину. — Долговременное мое в тамошнем крае пребывание не оставляет мне никаких сомнений в удобоисполнительности оных, и собственно на себя приемлю привести их в надлежащее действие, без всяких предварительных от казны пожертвований, побуждаясь единственно пользой Правительства.
Для лучшего объяснения видов сих считаю нужным упомянуть, что Илецкая соль, добываемая в Киргизской степи от Оренбурга в 64-х верстах, неподалеку от реки Илек, высокою добротою своею превосходит все прочие, как российские, так большею частию и иностранные, соли. Изобилие источника столь богато, что в течение шестидесяти или семидесяти лет, когда соль сия известна стала, конечно, ни тысячной доли оного не исчерпано.
Ломка соли чрезвычайно удобна. Несколько сот человек могло бы в течение одного года доставать оной многие миллионы. Не нужно тут никаких механических пособий: ручная разработка посредством простых орудий и носка на плечах соли до магазейнов составляют всю операцию. Не препятствуют работе никакие физические перемены в природе.
Дабы воспользоваться в полной мере столь неоцененным сокровищем, осталось бы токмо преподать способы к удобному транспортированию сей соли во внутренность России. Способы сии доныне весьма ограничены и недостаточны. Единственный путь, по которому перевозка Илецкой соли производится теперь, идет сухим путем через Оренбург до Стерлитамакской пристани, что на реке Белой, на расстоянии в триста верст. Потом соль отправляется водою в Каму и далее в Волгу. При этом терпятся убытки от разбития барок и потопления соли. Не распространяясь о сих неудобствах упомянутого пути, кои, может стать, при лучшей конструкции судов и ближайшем надзоре за ходом оных отвращены быть могут, я обращусь к существенным затруднениям, кои, по перемене ныне обстоятельств, путь сей делают крайне неудобным.
