На арене со львами

На арене со львами

Авторы:

Жанр: Политический детектив

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 210 страниц. Год издания книги - 1976.

Политический роман, в центре которого карьера, сенатская и президентская кампания политика Ханта Андерсона. Являясь сыном губернатора, который был "позором штата" "осквернял все, к чему прикасался", Андерсон в честном служении видит возможность освободиться от бремени грязных отцовских денег. Но в определенном смысле главный герой романа не Хант Андерсон, а журналист Ричард Морган. Именно через его восприятие пропущены все обстоятельства карьеры Ханта, и это восприятие не обывательское, а профессиональное.

Читать онлайн На арене со львами


ГАЗЕТЧИК I

Морган опаздывал. Это было досадно, тем более что полчаса, попусту потерянные у Кокрофта в Белом доме, фактически означали, что потерян был целый час. С высокомерным равнодушием, на какое не дает права даже пост специального помощника президента, Кокрофт полчаса продержал его в приемной, а потом не сказал ровно ничего. Морган предвидел это и все же досадовал, злился, поскольку Кокрофт внушал ему неприязнь, острую и безотчетную, какую люди самоуверенные вызывают у тех, кто склонен сомневаться в себе.

Морган помедлил у края тротуара на Кей-стрит, с опаской глядя, как металлической лавиной ползут на запад, к Джорджтауну, автобусы, такси, грузовики, частные автомобили. Мимо проехал дряхлый автобус, фырча, изрыгая густую, вонючую струю и кренясь под бременем человеческого груза; из грязных окон на Моргана невидящими глазами смотрели бессмысленные лица. На колченогом металлическом лотке беспорядочной кипой лежал вечерний выпуск «Ивнинг стар». ПРЕЗИДЕНТ НАЗНАЧАЕТ НОВОГО ДИРЕКТОРА ЦРУ! — кричали заголовки. Досада Моргана росла, глумливо питаемая, в придачу к чванному молчанию Кокрофта, еще и назойливым беспокойством за гранью сознания, недоступной для памяти; словно шаришь в бесчисленных папках, стараясь отыскать бумагу, которая никак не попадается в руки.

По мостовой, почти впритирку к тротуару, где стоял Морган, робко пробирался пыльный автофургон; впереди сидели двое, мужчина и женщина, за ними — девочка и малыш в конфедератских шапочках, а позади громоздился багаж. Мужчина в пестрой летней рубашке, вытянув шею, вглядывался в уличные указатели, женщина рассматривала большой план Вашингтона; несмотря на гнетущую жару, она повязала голову платком, прикрывая бигуди. По всем приметам можно было точно сказать, что это туристы. Когда машина поравнялась с ним, дали красный свет; табун автомобилей на Кей-стрит остановился; другой такой же с грохотом и лязгом двинулся по Коннектикут-авеню в сторону Кливлендского парка и Чеви-Чейс. Морган обошел фургон сзади, ноги ему обдало смрадным выхлопным дыханием, и он, отметив про себя, что, если судить по номерным знакам, туристы приехали из Миссури, быстро перешел на другую сторону.

В душе Морган питал слабость к туристским семьям; есть что-то трогательное, думал он, когда родители, с трудом выкраивая время и деньги, везут своих большеглазых, доверчивых ребятишек в столицу, где в зыбкой действительности сегодняшнего дня ищут успокоения среди памятников старины. Во время такой вот традиционной поездки он сам впервые увидел в детстве огромный белый купол Капитолия на фоне чистого вечернего неба и богоподобный, задумчивый лик Линкольна, навеки сомкнувшего уста пред людской скверной и людским милосердием.

Морган давно уже был не турист в Вашингтоне. Он был — по крайней мере больше, чем где-нибудь еще, — дома в этом избранном им для себя городе памятников и живых людей. Осененный значительностью, как представитель солидной газеты, он уверенно, хотя и с оглядкой, расхаживал по Вашингтону, по этим мраморным джунглям непримиримых интересов, среди смешения минувшей истории и новых надежд. Он знал цену ненасытным честолюбцам, без устали рыщущим по столичным лабиринтам, и уж тем более не обманывался относительно себя самого. Годами он не бывал у памятников Линкольну или Джефферсону, зато знал, как быстрей и удобней пройти от одного крыла Капитолия до другого, минуя величественную Ротонду, куда тянулись за экскурсоводами толпы посетителей. Даже туристам лучше, чем ему, знаком был вид, который открывается с памятника Вашингтону; Морган же лучше знал, как выглядит Овальный кабинет, как туда лучше попасть, и уверенно находил путь в здании госдепартамента и таких закоулках Пентагона, где туристов не бывало в помине.

Морган знал, кто вершит судьбы и ворочает делами за бесстрастными фасадами «Федерального треугольника» и обманчиво прозрачными стеклами Коммерческого Центра; он не один год изучал приливы и отливы власти, неотвратимые, как и те приливы, которым в зависимости от времени года подчиняется поток транспорта на Пенсильвания-авеню. Он мог отменить деловую встречу, чтобы позавтракать с одним сенатором; другое он избегал на приеме, и если правда — хотя Морган склонен был в этом сомневаться,— что можно уследить за истинным положением дел в палате представителей, зная десятерых ее членов, Морган убедился на горьком опыте, что главное здесь — правильно выбрать этих десятерых, и он тратил немало времени постоянно пересматривая свой список. Он водил знакомство с секретарями помощников сенаторов и мелкими служащими, которые могли ускорить или задержать ход событий и объяснить ему что к чему скорей, нежели члены правительства и советники президента. Сенаторы, конгрессмены, президенты, члены кабинета приходили и уходили, как приходят и уходят туристы, но памятники и чиновники оставались, и с ними оставался Морган. В некотором смысле Морган был и то и другое, потому что, подобно памятнику, был непреходяще зрим и, подобно чиновнику, непреходяще неприкосновенен.

А все же черт бы побрал этого Кокрофта, подумал Морган. Вокруг бурлила жизнь, преследуя его до дверей здания, где он служил, залпами выхлопных труб и запахом бензина; он взмок под беспощадным солнцем, которое изливало жгучие косые лучи на асфальт, и бетон, и металл, и стекло, и на согбенных, торопливо снующих мимо людей. Из домов выходили все новые люди и, как ныряльщики, осторожно ступающие по трамплину, опасливо мешкали, прежде чем окунуться в зной, и шум, и смрад летнего вечера, густыми потоками затопивший город. В Моргане просыпалось привычное беспокойство газетчика при виде явственных признаков того, что день на исходе, что времени в обрез, — беспокойство, которое за столько лет стало чем-то неотъемлемым в его жизни, как тысяча привычных забот, обязанностей, взаимоотношений; ему было даже приятно — в нем жило сознание своей исключительности, он знал, что день у него построен в порядке, обратном обычному: напряженность, неотложность медленно нарастают к вечеру, когда благоразумные люди спешат посидеть в своем садике с бокалом мартини или сыграть в Сент-Олбансе вечернюю партию в теннис.


С этой книгой читают
Трое на трое

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сокровища Рейха

Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.


Афганец

Узнав о готовящемся «Аль-Каидой» чудовищном по своим масштабам и последствиям террористическом акте, британские и американские спецслужбы мгновенно начинают действовать, но… Им не известно ничего: ни когда, ни где, ни что это будет за удар. Источников в «Аль-Каиде» нет, а внедрить агента невозможно. Если только…Они похожи друг на друга — Измат Хан, узник тюрьмы в Гуантанамо, бывший командир армии Талибана по прозвищу Афганец, и полковник Майк Мартин, ветеран десантных войск, — смуглый, худощавый, родившийся и выросший в Ираке.


Серая зона

Остросюжетный роман, который можно определить как "почти быль". Некоторые события, кажущиеся неправдоподобными, происходили в действительности с участием либо самого автора, либо его друзей и коллег. И наоборот, эпизоды и ситуации, которые выглядят вполне реальными, являются плодом воображения и игры. Граница между правдой и игрой размыта и проходит где-то внутри повествования. Такая фактура художественной ткани придает дополнительный смысл названию — серая зона лишена контрастности и четкой цветовой гаммы.


«Кинофестиваль» длиною в год. Отчет о затянувшейся командировке

На долю автора, обозревателя «Литературной газеты», в 1983–1984 гг. выпало тяжелое испытание. Во время командировки в Италию он был похищен агентами западных спецслужб, нелегально переправлен в Великобританию и подвергнут изощренному давлению с применением новейших психотропных препаратов. Сохранив верность своей стране, журналист сумел вырваться из плена и через год вернуться домой. Это книга об «одиссее» Олега Битова, написанная от первого лица. Но это не только остросюжетная повесть. В нее включены наблюдения из жизни стран трех континентов.


Гамбургский оракул

Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.


Письма Бичурина из Валаамской монастырской тюрьмы

Текст воспроизведен по изданию: Письма Бичурина из Валаамской монастырской тюрьмы // Народы Азии и Африки, № 1. 1962.


Поэзия (1795-1848)
Жанр: Поэзия

Введите сюда краткую аннотацию.


Санины каникулы

Повесть Германа Балуева «Санины каникулы» была опубликована в журнале «Костер» № 5 в 1976 году.


Маскарад миллиардера

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.