Дмитрий Гайдук
Короче, значит, мудрый китаец Чжуанцзы. Он, короче, тоже прикольные сказки рассказывал. Но писать обламывался. Говорил: кому надо, пусть тот и записывает. И вот один умник не обломался, записал десяток сказок и зафигачил книжечку: Десять Сказок Чжуанцзы. Тут все китайцы как прикололись! А один китайский император собирает свою администрацию и говорит: вот смотрите, партизаны, как надо работать! И ещё говорит: ей–богу! знал бы я, где этот мужик тусуется, сразу бы его забрал к себе в администрацию. Причём премьер–министром. А тебя, старый зануда (это он премьер–министру говорит) а тебя, короче, выгнал бы на фиг без выходного пособия. Вот так бы сразу взял и выгнал, ей–богу!
После этого все министры начали своего премьера потихоньку задрачивать: типа как будто Чжуанцзы уже услышал за все эти дела и срочно выехал в столицу. Так что, коллега, приводи дела в порядок, скоро будешь их сдавать. А министр высадился в полный рост, поднял на ноги весь китайский омон, патрули везде расставил, комендантский час ввёл, типа как для борьбы с порядком. А сам даёт секретные указания: отловить этого сраного писаку, насовать ему полные карманы палева — и сразу под суд, чтобы и мявкнуть не успел. И вот тогда Чжуанцзы в натуре услышал за эти дела и пришёл к премьеру прямо домой. Просто так, обошёл все посты и пришёл. Пришёл и в дверь позвонил.
Открывает премьер дверь — а на пороге Чжуанцзы. Стоит и говорит: и что это ты, начальник, раскипишевался? Ну вот он я, Чжуанцзы, сам к тебе пришёл. Ты только подожди, за телефон не хватайся, я тебе сейчас сказку расскажу. За птицу Феникса.
Короче значит, птица Феникс. Офигенная такая птица. Не то что как «боинг шестьсот второй», а прямо как «летающая крепость». Или даже как если две «летающие крепости» одну на другую поставить, и пару небоскребов сверху. Такая, значит, офигеннная птица Феникс, и причём вся из огня. Огонь хавает, огнём серет, тысячу лет без остановки летает, потом на полчаса сядет отдохнёт, и снова тысячу лет летает. Со сверхзвуковой скоростью. А потом на полчаса сядет отдохнёт, и опять тысячу лет летает. Куда хочет, короче, туда и летает. Хочет в Африку — летит в Африку, хочет на Луну — летит на Луну, хочет в Париж — летит в Париж. Короче, куда хочет, туда и летит. А потом на полчаса сядет отдохнёт — ну, ей по фигу, где садиться, где упадёт, там и сядет. И вот садится она, короче, возле стрёмной–стрёмной мусорной кучи.
Да. А на стрёмной мусорной куче сидит стрёмная–стрёмная ворона помойного цвета и долбёт своим клювом гнусную и вонючую дохлую крысу. И кайфует безразмерно: типа она первая эту крысу увидела, теперь её всю схавает, вместе с шерстью, гавном и глистами, и будет сытая до ужина. Такая вот счастливая ворона. И тут рядом с ней приземляется офигенная птица Феникс. Ворона головы не поворачивает, потому что от крысы оторваться не может, чрезвычайно вкусная крыса, но она уже попой чувствует, что рядом приземлилось что–то большое и вредоносное. И надо, короче, принимать решение, надо как–то защищаться. И вот ворона становится на свою крысу обеими ногами, ставит все перья дыбом, делает страшную рожу и громко каркает: СЛЫ, ТЫ! А НУ, ВАЛИ С МОЕГО УЧАСТКА! Ну, короче, начальник, ты меня понял.
А премьер говорит: я только не понял, кто же тогда с нас птица Феникс, а кто ворона. А Чжуанцзы отвечает: а это без разницы. Птица Феникс — это птица Феникс, а ворона — это ворона. А ты, главное, не напрягайся и спи спокойно. Не нужна мне твоя крыса, понял?
И свалил куда–то, как сквозь попу провалился. Премьер тут же за телефон, охрану всю на ноги поднял, столицу три раза прочесал — и, конечно, без понтов. Потому что птица Феникс — это птица Феникс. А ворона — это ворона. Даже если очень большая и надутая.
