МОНЕТКА НА СЧАСТЬЕ
- Дяденька, дай монетку на хлебушек!
Чумазая девчонка кинулась наперерез хорошо одетому седовласому господину, со скучающим видом вышедшего из дверей одного из богатых особняков, который был расположен в самом центре Арильи - столицы Итаррии.
Тот не обратил внимания на докучливую просьбу. Повернулся, с вежливым полупоклоном придержав дверь для своей спутницы - дамы в строгом черном наряде, чью внешность скрывала густая и непроницаемая для чужих любопытных взглядов вуаль.
- Дяденька, дай монетку на хлебушек! - повторила девчонка, не торопясь отойти прочь. И неожиданно в ее голосе прорезались непривычные не просящие, но требовательные нотки.
- Пшла прочь, попрошайка! - зло сплюнул через плечо господин, даже не посмотрев в ее сторону. И тут же, жеманно растягивая слова, пожаловался даме, которая почему-то замешкалась, не торопясь положить узкую ладонь, затянутую в тончайшую кожу перчаток, на его локоть: - Совсем бродяги обнаглели! Среди белого дня к приличному люду липнут. Стыд и совесть потеряли!
- Девочка выглядит очень худенькой, - совсем тихо прошелестел голос его спутницы. - И она такая бледненькая! Быть может, она действительно очень голодна?
Господин искоса посмотрел на маленькую попрошайку, которая так и стояла в полушаге от него, исподлобья уставившись на него просящим и одновременно испуганным взглядом. "Словно бродячая собака, которая не знает, то ли получит пинок в бок, то ли сухарь от случайного прохожего", - неожиданно мелькнуло у него в голове сравнение. Но господин тут же кисло поморщился, досадуя на свою мягкотелость. Как любил говаривать его батюшка, да будет он счастлив во владениях бога мертвых Альтиса, всех жалеть - жалелки не хватит.
- Не знаю, моя дорогая, где ты увидела бледность, - усмехнулся он, вновь настойчиво предложив руку своей даме, которая в очередной раз словно не заметила этого. - Лицо этой бродяжки очень тяжело рассмотреть из-за слоя грязи! И вообще, пойдем скорей, пока на нас ее блохи не перебрались. По-моему, я уже чувствую, как по мне кто-то ползает!
И вальяжный господин выразительно передернул плечами. Так и не дождавшись, когда его дама соизволит положить руку на любезно выставленный локоть, собственническим жестом обнял ее и попытался увлечь дальше по тротуару.
- Дай денежку на хлебушек! - упрямо повторила девочка. И, видимо, почувствовав молчаливую поддержку загадочной незнакомки, осмелилась на немыслимую дерзость - осторожно прикоснулась к теплому осеннему сюртуку господина.
В следующее мгновение тот резко взмахнул свободной рукой, в которой сжимал трость с массивным металлическим навершием, - и девочка, болезненно вскрикнув, отлетела в сторону. Упала на мостовую, расплескав жидкую ноябрьскую грязь и прижимая ладони к лицу. Через растопыренные пальцы сочилась неправдоподобно яркая алая кровь.
- Фу, гадость какая! - выругался господин, яростно отряхивая свою одежду. - В чистку теперь придется отдать. Мерзость настоящая! Пойдем, Таилия, пойдем, дорогая!
Но дама его уже не слушала. Она бросилась к девочке, не обращая внимания на то, что пачкает свое пальто, опустилась перед ней на колени.
- Больно, маленькая? - ласково спросила она, пытаясь отвести руки девочки от лица и осмотреть рану.
- Таилия, да что ты привязалась к этой бродяжке?! - продолжал бушевать господин. - Отойди от нее! Мало ли какой заразы ты от нее нахватаешься? Девчонка сама виновата. Получила по заслугам! Где это видано - приличных людей за одежду хватать?
Бродяжка тихо плакала, уткнувшись лицом в плечо дамы. И той было все равно и на пятна крови, безнадежно загубившие ее дорогое пальто, и на недоуменные взгляды прохожих. В глубине души пробуждались давно уснувшие, как ей казалось, материнские чувства. Ее мальчик, ее маленький Эван, который прожил всего неделю... Когда он уставал кричать от боли, то плакал точно так же - тихо, почти беззвучно. Целители были бессильны ему помочь. За неделю она умудрилась отдать им целое состояние, отчаянно цепляясь за малейший проблеск надежды. А ее муж, Грегор, со временем превратившийся в этого вальяжного господина, помнится, тогда тоже ворчал, что она сходит с ума. Мол, если боги не дают шанса на спасения - то не стоит идти их воле наперекор. Можно лишь смириться. И потом он вздыхал над каждым медяком, который она потратила в упорных, но, увы, бесполезных попытках вновь забеременеть. Богиня счастливого брака Бригида больше не благословляла ее чрево.
- Таилия, я сейчас поймаю экипаж и уеду без тебя! - сухо предупредил жену Грегор. - Если хочешь и дальше нянчиться с этой бродяжкой - то я при этом присутствовать не намерен. И не вздумай тащить ее домой! Не пущу ни ее, ни тебя. Уяснила?
- Да, - чуть слышно проговорила женщина, продолжая бездумно гладить девочку по давно не мытым, свалявшимся сальным волосам, по виду напоминающим самую настоящую паклю.
- Ну смотри! - в последний раз с глухой угрозой предупредил ее Грегор. Простоял в пустом ожидании еще неполную минуту, потом, убедившись, что жена не торопится присоединиться к нему, вполголоса выругался и развернулся идти прочь.
