1435 год, Восточная Европа
В тот момент, когда катапульты подогнали к стенам, большинство осаждающих поняли: замок пал.
Мощные стенобитные орудия выглядели устрашающе. Крепкие каркасы из бревен, веревки, рычаги, приспособления для метания камней и, конечно, снаряды – тяжелые обломки скал. Вот уже больше трех суток каменные стены замка поливали дождем из огня. Осаждающие снова и снова решались на приступ, и каждый раз атаки были отбиты невидимыми защитниками, которые прятались за желтыми стенами. Замок представлял собой неприступную цитадель, и стены его (выше и крепче любых крепостных стен) способны были выдержать ни одну осаду.
Около трех тысяч осаждающих с ревом и гиканьем бросались на штурм, и каждый раз невидимые руки уничтожали длинные лестницы и осадные башни, отбрасывая их от стен. Крики раненых, стоны умирающих, яростные вопли фанатиков, лязг оружия, огненные стрелы, потоки свинца, льющегося на головы – все это сливалось в единый чудовищный вопль настоящего хаоса, имя которого беспощадно – война. Армия осаждала замок – последнюю не взятую цитадель в самом сердце раскаленной, пылающей огнем восстаний земли.
Кое-как согнав в кучу разрозненные отряды, состоящие, в основном, из плохо вооруженных крестьян и старых солдат, рыцарь в блестящих доспехах с крестом, на вороном коне, выехал перед строем.
– Во имя Господа, уничтожим монастырь дьявола! Сотрем с лица земли пристанище ведьм! Уничтожим храм сатаны! Во имя Господа!..
– А-а-а!!! – отозвалась толпа бешенным ревом. Из глоток фанатиков вырвался звериный вопль, в котором с трудом можно было различить отдельные слова.
– Смерть проклятым ведьмам! Смерть им! Сотрем с лица земли храм сатаны! А-а-а!!!
Вопль разносился над людским морем, словно усиливаясь ветром в тысячу раз. Рыцарь высоко поднял над головой меч. Сотни людей, потрясая оружием, бросились на штурм.
Вооружение армии и состав ее были весьма своеобразны. Несколько рыцарей-крестоносцев командовали тремя тысячами рекрутов, наспех собранных в ближайших деревнях. Исключение составляли старые ветераны-солдаты, прошедшие не один бой, а потому не желавшие рисковать попусту. Солдаты были вооружены пиками выше человеческого роста, с металлическим острием. Эти пики представляли собой грозное, но в ближнем бое – абсолютно бесполезное оружие. Пики могли остановить конницу, даже отряд крестоносцев на полном скаку. Но в осаде замка были бессмысленны. Неуклюжие движение пикинеров часто блокировали тех, кто находился позади, оттого даже хорошо организованный отряд сбивал строй и превращался в некое подобие давки, где много людей толкались друг с другом, устраивая настоящую неразбериху.
Любимым оружием большинства крестьян был окованный железом тяжелый цеп, «молотило», один удар которого сбивал с коня рыцаря в полных боевых доспехах. Но, так как нападающие имели дело не с рыцарями, а с кучкой мужественных горожан, обороняющих крепостные стены, то цеп бессмысленно рассекал воздух, часто калеча своих же – тех, кто находился поблизости. Кроме этого армия крестьян была вооружена длинными копьями с крюками, заимствованными у далеких фландрских наемников, когда-то прошедших в составе различных армий по этой разрозненной земле.
Гордостью ополчения были те, кто владел примитивным огнестрельным оружием – бомбардами и аркебузами. Эти могли сбивать защитников со стен. Впрочем, рассчитывать на силы стрелков не приходилось – защитников замка надежно прятали высокие стены цитадели, множество башен, зубчатых резцов и скрытых стрелковых ниш. Солдаты с аркебузами и бомбардами держались в стороне от любого штурма – ими дорожили, и рыцарь, командующий штурмом, отдавал приказ об открытии огня только в том случае, если не было явной угрозы стрелкам.
Низшей тактической единицей армии был «ваген» (повозка). В эту повозку входило 15 человек, составляющих крошечный отряд. Там было 4 молотильщика, 5 пикинеров, 1 солдат или крестьянин с длинным копьем, 4 аркебузьера и 1 солдат с бомбардой. Из множества повозок, укомплектованных таким образом, составляли полк.
Если в открытом поле, против конницы, рыцарей или таких же отрядов у солдат были шансы на победу, то во время осады замка все их умения и даже опыт были равны нулю. Молотильщики никого не могли сбить, аркебузьеры попадали в стены, а бомбарды стреляли по зубцам крепостных стен вместо противника.
Снова и снова отряды бросались на приступ. Но бессмысленно было осаждать высокие стены. Ворота замка, оббитые листовым железом, даже не трещали под ударами огромных осадных бревен, которые (побросав свое привычное оружие) волокла толпа крестьян.
В отдалении от основных событий, на холме, разговаривали двое. Первый был рыцарем, на доспехах которого был изображен крест – символ принадлежности к святой вере. Вторым был щуплый, сутулый человек лет 40-ка, с желтым, испитым лицом. По богато раскрашенному перу на берете и массивной золотой цепи с гербом в нем можно было угадать наместника провинции – человека, облаченного огромной властью.
– Все это напоминает мне битвы в святой земле, Ваша светлость, – рыцарь почтительно склонил голову, обращаясь к собеседнику.
