СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 51-й.
И настал пятьдесят первый день.
И сказал Люцифер:
– Современное общество – это общество всеобщей унификации.
Предельное усложнение системы предполагает предельное упрощение и стандартизацию отдельных ее блоков и элементов.
Только так вся система в целом может функционировать достаточно надежно и эффективно.
ЭЛЕМЕНТ.
«Mundus universus exercet
histrioniam».
(«Весь мир занимается
лицедейством» - лат.)
Петроний.
Ну и ну! – Юрченко резко, как от толчка, открыл глаза и теперь лежал на спине, глядя в темноту. Дыхание постепенно выравнивалось. – Приснится же такое!..
Темнота была какая-то неестественная. Какая-то тьма кромешная. И тишина. Полная, глубока, какой никогда не бывало раньше в их спальне.
Все эти маленькие странности мелькнули тенью по краю сознания Юрченко, но и только. В первое мгновенье он просто не придал им никакого значения. Ну да, темно как-то слишком уж,.. тихо… Сигнал тревоги еще не прозвучал.
Он привычно протянул руку за сигаретами. Рука провалилась в пустоту. Тумбочки рядом не было. Юрченко машинально пошарил в темноте рукой, словно надеясь, что тумбочка сейчас каким-то волшебным образом материализуется на привычном месте. Потом, быстро осознав бесплодность и абсурдность этих надежд, убрал руку.
Он всё еще ничего не понимал, но чувствовал уже стремительно нарастающее беспокойство. Что-то было не так. Но что!? Что могло быть не так? Он, обычный, среднестатистический гражданин лежит на кровати в своей спальне. Что тут может быть «не так»!?
И тем не менее. Беспокойство все усиливалось. Он еще не разобрался в своих ощущениях, но подсознание уже непрерывным потоком посылало ему сигналы бедствия.
Всё!! Всё было не так! Всё вокруг было какое-то чужое! Все в целом.
Он полежал еще немного, прислушиваясь, потом осторожно сел на кровати. Встал и стал на ощупь искать выключатель.
Щелчок!
– Ну, ты чего, Толь?.. Вообще уже!..
Юрченко, щурясь от яркого света, посмотрел на лежащую в постели женщину и остолбенел. Это была не его жена!
____________________________
Прошел месяц. Юрченко уже полностью освоился со своим новым положением.
Что-то с ним случилось. С ним или с окружающим его миром. Он словно сдвинулся чуть-чуть по фазе, этот мир стал другим.
Всё вокруг него было другое. Чужое. Жена, дом, друзья, работа… Всё! Только сам он не изменился. Он остался прежним. Всё тем же Юрченко Анатолием Владимировичем, 35-и лет от роду. А вот все остальные…
Теперь его окружали другие люди. Другие, и в то же время прежние. Немножечко другие. Чуть-чуть. Другие, но того же самого типа, что и прежние. Словно их родные братья и сестры.
Прежнюю жену звали Катя, а новую Маша. Конечно, это были разные женщины, но, в сущности, очень друг на друга похожие. Примерно одного роста, одного возраста. Даже внешне они не слишком между собой различались. Да и характеры у них были очень схожие. Практически одинаковые. Образование, словарный запас… Да всё!
Конечно, нюансы присутствовали, но… словом, это был всё тот же кубик Рубика, только с несколькими повернутыми гранями. Просто взяли кубик «Катя», крутанули пару раз… Получилась Маша. Ну да, цветные квадратики теперь немножко по-другому по бокам расположены. Но и только. Только и всего.
Так же точно дело обстояло и со всеми остальными друзьями-знакомыми. Приятелями и сослуживцами. Те же самые легко узнаваемые типажи людей.
Собственно, друзей как таковых у Юрченко не было. По статистики, к 35-и годам по-настоящему близких друзей у человека обычно уже не остается. И Юрченко тут не был исключением. Приятели – да, были. Но друзья…
Так что замену одних приятелей на других он вообще почти не заметил. Ну, был Петя, а стал Коля. Столь же приятный и симпатичный. Какая по большому счету разница? Считай, что ты просто в другой город переехал.
Главное, социальная сфера, социальная структура вокруг него не изменилась, она сохранилась полностью, и это было самое главное. Одна жена, десять знакомых, двадцать сослуживцев… Отношение их к Юрченко и между собой, друг к другу… Тут всё осталось по-прежнему.
Изменились только отдельные составляющие, отдельные ее элементы, этой структуры! – но это-то как раз было несущественно, это особого значения не имело. Все они оказались, как быстро выяснилось, легко взаимозаменяемы, эти элементы. Все эти Пети-Коли. Штучных экземпляров среди них не наблюдалось. Люди как люди. Обычные…
Поначалу, правда, Юрченко испытал определенное удовольствие от смены сексуального партнера, то бишь партнёрши; все-таки Катя – это была Катя, а Маша – Маша. Но и этого хватило ненадолго, да и вообще прошло как-то незаметно. Ну да, первую неделю, вроде… (Катя… тьфу! Маша даже поинтересовалась удивленно: «Что это с тобой?») А потом всё очень быстро опять приелось, вернулось на круги своя. К обычной повседневной рутине. Вошло в свою привычную колею.
В конце концов Юрченко было уже далеко не 20 лет. Ну, баба и баба. Жена и жена. Делов-то! Даже не любовница, если уж на то пошло.
Словом, структура окружающего микро-социума, социальной ячейки никаких изменений не претерпела, а только это и имело значение. Телевизор остался телевизором. Он по-прежнему работал. А то, что транзисторы какие-то внутри него мастер при починке поменял… Показывает? – Показывает. – Ну, и слава богу!
