Мир на Востоке

Писательскую судьбу Эрика Нойча в литературе ГДР можно назвать счастливой. Его первая опубликованная в журнале новелла — «Под шум дождя» (1960) — получила высокую оценку самой Анны Зегерс. Поддержка заслуженной писательницы помогла в работе над книгой рассказов «Биттерфельдские истории» (1961), отмеченной литературной премией Союза свободных немецких профсоюзов. А первый роман писателя, «След камней» (1964), был удостоен Национальной премии ГДР, выдержав впоследствии свыше 25 изданий. Этот роман стал одной из самых популярных и даже «хрестоматийных» книг в литературе ГДР — наряду с «Расколотым небом» Кристы Вольф, «Актовым залом» Германа Канта, «Оле Бинкопом» и «Чудодеем» Эрвина Штритматтера. Неизменный интерес читателей вызывали и все последующие книги Э. Нойча — сборники рассказов, повести, романы. Именно к читательскому успеху чаще всего апеллирует Э. Нойч в полемике с литературной критикой, нередко отыскивающей в его произведениях те или иные недостатки. Писатель советует критикам подходить к произведению не с абстрактными эстетическими требованиями, а с такими критериями, которые учитывали бы конкретную историческую ситуацию и намерения писателя, для которого важнее всего найти отклик у простых людей, выразив их растущее самосознание и культурные запросы. Последуем этому совету и мы.

Эрик Нойч родился в 1931 году в рабочей семье. Его отец умер накануне войны, успев лишь, как вспоминал потом писатель, преподать ему «самый короткий и самый лучший урок географии»: «Смотри-ка, сынок, этот маленький кусочек голубиного помета — Германия, а красное — это громадная Россия. Комар хочет победить слона»[1]. Но урок отца не сразу пригодился мальчику — воздействие школы и господствовавшей нацистской идеологии было в фашистской Германии настолько подавляющим, что его редко кто мог избежать или преодолеть. Об этом очень убедительно написали Франц Фюман, Дитер Нолль и Криста Вольф. Самого Эрика Нойча война зацепила лишь краем, и все-таки достаточно основательно: в конце 1945 года он был арестован по подозрению в принадлежности к молодежной фашистской организации «Вервольф» и девять месяцев провел в советской военной тюрьме, где ему довелось увидеть и настоящих военных преступников. Выпущенный из тюрьмы подросток бродяжничал, тайком писал стихи. Случайно они попались на глаза красному бургомистру, который уговорил Эрика учиться и даже обеспечил стипендией. С этого момента, считает писатель, для него открылся путь к духовной свободе.

Важную роль на этом пути сыграло чтение книг, особенно советских. Одной из первых и навсегда полюбившихся книг стал «Тихий Дон» М. Шолохова. Впоследствии Э. Нойч несколько раз встречался с Шолоховым, беседовал с ним и написал о нем интересные воспоминания. В послевоенные годы им были прочитаны произведения М. Горького и А. Зегерс, А. Цвейга и Б. Брехта, Н. Островского и Ф. Вольфа. Эти книги сформировали важнейшие жизненные, а затем и творческие позиции будущего писателя. В 1948 году Э. Нойч вступил в Союз свободной немецкой молодежи, а несколько позднее стал членом СЕПГ. Сам писатель так характеризовал свое мироощущение в те годы: «Я испытывал непреодолимое желание стать не только объектом, но и субъектом истории, я чувствовал себя участником всемирных классовых битв на Земле, я ощущал себя человеком, помогающим преобразовать мир в духе гуманизма, я горел жаждой деятельности»[2].

Время для активной деятельности молодых людей, выходцев из рабочей среды, подобных Э. Нойчу, было благоприятное. Народное антифашистское правительство ГДР распахнуло перед ними двери школ и университетов, им давали «зеленый свет» на любом поприще. Нельзя забывать, что время тогда для ГДР было нелегкое. 17 июня 1953 года была сорвана попытка контрреволюционного путча в столице ГДР, однако границы между Восточным и Западным Берлином оставались открытыми вплоть до 13 августа 1961 года, что создавало Западу благоприятные условия для провокаций, спекуляций, подкупов, шпионажа и шантажа. (Кстати, об этих событиях Эрик Нойч подробно рассказывает в романе «Когда гаснут огни».) Будущий писатель окончил факультет журналистики в Лейпциге и с 1953 года работал в редакциях газет — от заводской многотиражки до газеты «Вархайт» («Правда»), печатного органа СЕПГ в округе Галле. Собственный жизненный опыт, безусловная достоверность и располагающая искренность и простота творчества Эрика Нойча обусловлены тем, что он как политический журналист был в эти годы непосредственным участником развернувшегося социалистического строительства. Молодому журналисту стало тесно в газетных рамках, и он начал писать не только очерки, но и рассказы и новеллы.

В пятидесятые и шестидесятые годы ряды писателей ГДР особенно активно пополнялись из числа газетчиков и журналистов — именно так начинали свой творческий путь Дитер Нолль, Герман Кант, Криста Вольф, да и многие другие ныне известные писатели. В отличие от художников старшего поколения — И. Р. Бехера, Б. Брехта, В. Бределя, А. Зегерс — они выражали в своих произведениях нечто совершенно новое: мироощущение поколения немцев, сформировавшихся в послевоенных условиях и почувствовавших себя строителями и хозяевами социалистического общества. Особое положение Эрика Нойча в этой группе писателей обусловлено прежде всего тем, что в силу случайного и не случайного стечения обстоятельств он по тематике и проблематике своих произведений оказался ближе всего к «базису» — к тем экономическим, социальным, политическим и нравственным изменениям, которые происходили в производственной сфере: на стройках, заводах, а прежде всего на новостройках, где яснее всего проступали черты новых экономических и социальных взаимоотношений в обществе. Его творчество в целом можно рассматривать как художественную хронику социалистического строительства в ГДР. Хроника эта простирается от первых послевоенных лет и до современности, хотя наиболее подробно в ней выписаны именно пятидесятые и шестидесятые годы, пафос которых заложил основу мироощущения Э. Нойча, основу его художнического ви́дения.