Декабрь 1948 года. Остров Джура. Мужчина лежит в кровати и печатает на печатной машинке. Он стремится закончить книгу, которая для него важнее, чем все его остальные произведения. Он очень болен. Он закончит эту книгу и спустя год умрет.
Январь 2017 года. Вашингтон. Другой мужчина стоит перед группой людей. Эта группа людей недостаточно большая, не такая, как ему хотелось бы. Он принимает присягу сорок пятого президента США. Позднее пресс-секретарь президента говорил, что «инаугурацию по всему миру наблюдало и на церемонии присутствовало самое большое количество людей. Точка»>1. Когда одного из советников просят объяснить эту наглую ложь, тот утверждает, что это заявление было основано на «альтернативных фактах»>2. В последующие четыре дня продажи книги уже давно ушедшего человека увеличиваются почти на 10 000 процентов, и она становится бестселлером № 1 в США.
Когда роман Джорджа Оруэлла «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» впервые был опубликован в Англии 8 июня 1949-го, то есть в середине прошлого века, один критик задавался вопросом о том, как долго актуальная для своего времени книга может продолжать оставаться популярной среди читателей последующих поколений. Спустя тридцать пять лет после выхода книги, когда многое из того, что описывал Оруэлл в романе, стало реальностью, но мир все же не стал таким ужасным, многие предполагали, что книга перестанет пользоваться популярностью. Прошло еще тридцать пять лет. Роман Оруэлла продолжает оставаться книгой, к которой мы обращаемся каждый раз, когда попирают правду, извращают язык, превышают полномочия власти и когда мы пытаемся понять, куда это может всех нас привести. Мы обращаемся к творчеству писателя, жившего много лет назад, но достаточно прозорливого, чтобы увидеть несправедливости, и достаточно талантливого, чтобы отразить это в романе, который автор антиутопии «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесс назвал «апокалиптическим кодексом наших самых страшных кошмаров»>3.
Были не просто проданы десятки миллионов экземпляров романа «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый», книга буквально закрепилась в подсознании многих людей, которые ее даже не читали. Придуманные Оруэллом выражения и идеи стали частью языка политики, нисколько не потеряв своей актуальности после многих лет активного использования. Это такие слова и выражения, как новояз, Большой Брат, полиция мыслей, комната 101, двухминутка ненависти, двоемыслие, телекран, дыра памяти, нелица, 2 + 2 = 5 и министерство правды. Роман неоднократно вспоминали во время календарного 1984 года, а фраза «оруэллианский» стала синонимом всего того, что автор боялся и ненавидел. Роман адаптировали для кино, ТВ и радиопостановок, театра, оперы и балета. Был написан сиквел («1985», автор Дьёрдь Далош), роман был переписан в стиле постмодернизма («Месть Оруэлла: Палимпсест 1984» Питера Хубера), было высказано бесчисленное количество возражений, а также прошло несчетное количество споров и диспутов. Сам процесс написания книги лег в основу драмы «Хрустальный дух: Оруэлл на острове Джура» (1983, BBC), а также романа Дениса Гловера «Последний человек в Европе: “Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый”». Роман Оруэлла оказал влияние на художественные произведения, кинофильмы, пьесы, ТВ-передачи, комиксы, музыкальные альбомы, рекламные ролики и кампании, публичные выступления и избирательные кампании, а также даже на ряд народных волнений и восстаний. Люди сидели в тюрьме за то, что читали этот роман. Его безусловное влияние на мировую культуру и его авторитет неоспоримы, вряд ли с ним может сравниться какое-либо другое литературное произведение прошлого века. Хотя некоторые критики, например Милан Кундера и Гарольд Блум, писали о том, что «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» является плохим романом, с невнятно прописанными героями, скучной и безрадостной прозой, но и они не отрицали его значения. По словам издателя Оруэлла Фредерика Варбурга, роман получился удивительно успешный для литературного произведения, которое «не написано для того, чтобы понравиться, и является достаточно сложным для понимания»>4.
Цена широкой популярности любого художника – это гарантия того, что его будут понимать неправильно. О «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертом» люди гораздо больше наслышаны, чем по-настоящему его понимают. Моя книга – это попытка рассказать о том, чем является этот роман, как Оруэлл его написал и как это произведение повлияло на наш мир спустя много лет после выхода. Значение художественного произведения никогда не ограничивается намерениями его создателя, а говоря о намерениях Оруэлла, можно утверждать, что их зачастую искажают или игнорируют, поэтому стоит поговорить о его романе, чтобы понять его как книгу, а не как набор расхожих цитат. Роман «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» – это произведение искусства и определенное миропонимание.
