Однажды доморощенный философ Федя в подпитии выдал очередную глубокомысленную фразу. Человек, дескать, живёт дважды: один раз — наяву, второй — во сне. Ибо сон — не что иное, как продолжение действительности.
Витек поморщился — такое объяснение никак не укладывалось в прокрустово ложе его взглядов, поэтому не имело право на существование. Ватсон задумчиво вздохнул и недоверчиво покачал лысой головой. Сашка рассмеялся. Короче говоря, каждый из четверых друзей-мусорщиков отреагировал по-своему. Ничего удивительного — обычная реакция разных характеров.
И вот сегодняшней ночью Белову приснился сон, никак не связанный с происшедшими событиями. Обычно к нему приходят братья. Кос садится в изголовье, закинув на тумбочку ноги в тяжёлых солдатских сапогах. Пчела бегает по комнате, что-то доказывает, с кем-то спорит. Фил стоит в дверях, скрестив на груди тяжёлые руки боксёра, и улыбается бригадиру. Они хором и по одиночке отвечают на незаданные вопросы, будто считывают их прямо из мозга Белова.
На этот раз вместо братьев развернулась панорама боя в горах.
… За грядой камней притаились духи, на опушке леса — федералы. Обе противостоящие стороны обмениваются ленивыми автоматными очередями. Но ленивость обманчива, по всему чувствуется, что боевики готовятся к очередной атаке.
За поваленным деревом лежит парень, удивительно похожий на Белова. Выставив автоматный ствол, он выбирает очередную жертву. Появится бородач с зелёной лентой на башке — прицельный выстрел отправит его в ад. Десантник старается огрызаться одиночными выстрелами — бережёт патроны.
К нему перекатился старший сержант Антон Перебийнос. Одет в камуфляжную куртку, голова повязана какой-то косынкой. Десантники не походят на солдат, скорее выглядят партизанами, заброшенными в тыл противника. Впрочем, все бойцы армии, наводящей конституционный порядок в Чечне, тоже носят такую же партизанскую форму. Не щеголять же в голубых беретах, в парадных мундирах с завесой орденов и медалей?
— Жив, Белый? — почему-то заботливо прошептал Антон. — Не поранило?
— Норма, — коротко ответил Сашка, не спуская настороженного взгляда с валуна, откуда только что его обстреляли.
— Не дрейфь, дружище, вертушки на подлёте. Держись!
Приказывать, советовать легко, а вот исполнять… Десантник пошарил по карманам, оглядел землю рядом с деревом. Ничего, ни одного патрона. В рожке — всего пять или шесть. Пойдут духи в атаку — не удержать. Разве только собственными головами?
Ага, наконец-то высунулась «птичка» с зелённым опереньем. Выстрел — исчезла. Из-за камней злобный волчий вой, ставший уже привычным призыв — Аллах акбар! Всё ясно — одним противником меньше. И ещё одним патроном…
Наконец, появились две вертушки, взрывы ракет опоясали каменную гряду, пулемётные очереди завершили разгром ещё одной банды. Перебийнос вскочил на ноги, торжествующе заорал, заматерился. И — упал, прошитый автоматной очередью.
Белов, или человек похожий на него, на руках отнёс к вертолёту тело друга, бережно положил его на расстеленный брезент. В этот момент из-под кустов раздалась автоматная очередь недобитого духа и свинец укусил десантника в грудь и плечо…
Было уже, было! Сон пересёкся с реальностью. Тогда он стоял на аэродромной эстакаде и прощался не только с женой и сыном, но и с прежней своей жизнью криминального бизнесмена…
Белов проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами.
Странный сон. Прежде всего, Саша не только в Чечне, но и на Кавказе ни разу не был. Не приходилось — все вопросы, связанные с поставками на юг, решал Пчела, нередко не ставя в известность бригадира. Во вторых, Белов служил не в ВДВ — в погранвойсках.
А вот Антон Перебийнос — фигура реальная. Так звали старшину заставы, который уволился из армии по причине загадочной болезни, скорей всего, вымышленной, но подтвержденной, купленной у медиков справкой. Антон покинул заставу через месяц после прибытия новобранца Белого.
Что это — шалость разгулявшегося мозга или подсознание предупреждает об очередной опасности? Шалости отпадают, Белов считал себя человеком с устойчивой психикой, не подверженной колебаниям. Значит, предупреждение?
Глупо. После президентского помилования и последующей реабилитации вряд ли кто-нибудь решится наехать на него. К тому же, он снова не один — рядом с ним надёжные друзья: Федя, Витёк, Док. Пока ещё не братья, какими были Фил, Кос и Пчёл, но такие же верные товарищи, на которых можно положиться…
Подожди, Сашка, не торопись, сам себя остановил Белов. Полученное помилование ничего не значит, выглотнет президент пару стопок горячительного и мигом забудет о существовании прощённого убийцы. Разве мало у него других проблем?
Ладно, разберёмся, не впервые обороняться и нападать. Вот только жаль, что никак не удаётся выполнить данное самому себе слово завязать с криминалом, забыть о существовании стволов, подстерегающих каждое движение.
Большинство недругов либо уничтожено, либо они свалили из страны. Кто остался? Кабан потерял свой вес, превратился в обычную шестёрку — «подай-отнеси». Нет, он ошибается, вспомнил Саша попытку Кабана и его любовницы копать под Шмидта и Ольгу, у дерьмового бандюги выдраны не все клыки, он ещё точит оставшиеся, поэтому опасен.
