1. Странное печенье с предсказанием
В этом году в вашу жизнь войдет маленький незнакомец.
– Недвусмысленно… – Я показала бумажку маме, которая сидела напротив меня. Мы были в нашем любимом китайском ресторанчике.
«Золотой Дракон» – не лучший и не самый популярный ресторан в Нэшвилле, но мы ходили туда еще с той поры, когда я не умела есть палочками. Я все еще и не научилась толком. Чаще всего пельмешки выскальзывали и плюхались в соусницу, от чего скатерть кораллового цвета покрывалась коричневыми пятнами.
Мама заправила за ухо светлую прядку волос. Из-за ее короткой стрижки она была похожа на рок-звезду, но мир музыки для нее состоял лишь из оплаты моих уроков вокала и ее работы – декорирования домов музыкантов. Она до сих пор надеялась, что я вырасту и забуду о своих амбициях, но музыка стала моей жизнью.
– Ты ведь не собираешься сделать меня бабушкой, а?
– Фуу, – я сморщила нос. – Конечно же, нет. Карьера важнее.
Хочет мама или нет, но я собираюсь стать следующей Моной Стоун. Иногда мне кажется, что мама не хочет, чтобы я стала певицей, потому, что папа был музыкантом. Она, должно быть, любила его когда-то (в момент, когда они меня зачали, возможно), но больше она не питает к нему нежных чувств. Каждый раз, когда я слушаю его песни, она поджимает губы. Он уже умер, но они все равно будто до сих пор в ссоре, даже его смерть не является препятствием.
– А в твоем что? – спросила я.
Она разломила печенье с предсказанием и достала крошечную бумажку, свернутую в трубочку. «Твои туфли сделают тебя счастливой сегодня».
– Да ладно! – я вырвала листик из ее рук. Да, все верно, это и все послание. – Ну и что? Делают они тебя счастливой?
Она вытянула одну ногу и, внимательно рассмотрев свой коричневый замшевый ботинок, сказала:
– Знаешь, я очень счастлива, прямо сейчас.
– А я-то думала, что ты счастлива из-за того, что поедаешь спринг-роллы со своей прелестной дочерью.
– Не-а, – подмигнула она. – Все дело в туфлях.
Я притворно надула губы.
Мама улыбалась, но глаза ее выдавали.
– Я буду скучать по таким посиделкам в следующем году.
– Мам…
– Я хочу, чтобы ты уехала из этого города, увидела мир.
Другими словами, мама хочет отослать меня подальше от музыкальной сцены. Забавно, она считает мою страсть географически обусловленной. Я просто пользуюсь тем, что может предложить этот город.
Иногда, особенно когда мама пыталась вышвырнуть меня из Нэшвилла, я жалела, что не являюсь дочерью Моны Стоун. Как и моя мама, она самодостаточна и независима. Но мама довольствовалась тем, что поселилась среди звезд, Мона же покорила долбаную Луну.
Я тоже хочу Луну.
Мама попросила счет и достала кошелек.
– Я попросила одного из своих клиентов написать тебе рекомендательное письмо в Корнелльский университет. Я пришлю его тебе на электронную почту, когда мы вернемся домой.
Я облокотилась на стол, подперев голову ладонями.
– Не все певцы заканчивают жизнь под колесами поезда.
Она снова поджала губы.
– Энджи…
– Вот, например, Мона Стоун! Она никогда не употребляла наркотики или алкоголь и начала карьеру в восемнадцать.
– Это не тот человек, на которого стоит равняться.
– Ну почему?
– Потому что.
– Потому что что?
Мисс Тинь пододвинула пластиковый поднос с нашим счетом к одному из коричневых пятен от соуса. Когда я была маленькой, мы с мамой играли в игру: если я смогла поесть в «Золотом Драконе», не испачкав скатерть, то ставила музыку в маминой машине всю следующую неделю. Если я проигрывала – что чаще всего и случалось, – мне приходилось слушать мамину любимую радиостанцию – Classic FM. Я не имею ничего против Вивальди, просто предпочитаю песни с текстами.
Мама бросила две двадцатки на маленький поднос, встала и перекинула через плечо сумку с бахромой.
Я встала и направилась вслед за ней к стеклянной двери.
– Почему ты ее так ненавидишь?
– Потому что она предпочла карьеру семье! – мамин голос прогремел на всю парковку.
Я сжала телефон в руке.
– Это был не ее выбор!
Мама сложила руки на груди.
– Неужели? А чей же?
– Ее мужа… он бросил ее.
Мама покачала головой, от чего ее золотые серьги блеснули и зазвенели.
– Энджи, я рада, что ты упрямая и целеустремленная, но не будь так наивна. Муж Моны бросил ее, потому что ее больше заботили фанаты, чем собственные дети. – Мама так крепко впилась руками в плечи, скрестив руки на груди, что костяшки ее пальцев побелели.
– Точно так же как твой папаша больше заботился о своей гитаре, чем о нас. – Она добавила это так тихо, что я едва услышала ее.
Но это была правда.
Не секрет, что папа был страстно увлечен музыкой, но я вдруг осознала, как дико ревновала моя мать к его страсти. Может, Мона напоминает ей моего отца. Может, это и есть моя фатальная ошибка – превозносить того, у кого не в чести семейное счастье. Думаю, полюби я певицу со счастливой семьей, мама бы меня поддержала.
