Телефон в гостиной звонил минут десять. Новый Президент поднял, наконец, трубку и сказал:
— Алло!
— Мистер Президент?
— Говорите.
Предполагалось, что лишь восемнадцать человек знают этот номер. На мгновение новый Президент задумался, сколько же людей в действительности его знают.
— Говорит Марша. Бун покончил с собой.
Новый Президент молчал, сознавая, что можно сказать сейчас тысячи слов, но не в силах произнести ни одного. Перед его мысленным взором стояли листья, сугроб красных, желтых и золотых осенних листьев у подножья дерева на холме. Листьев, еще тронутых кое-где зеленью, и шевеление под этими листьями.
— Он оставил записку. Я еще не смогла узнать, что в ней написано.
— Не смогла?
— Нет.
— Наверное, записка может нам повредить. Что-нибудь обнаружится, Марша, и нам швырнут это в лицо. Мы вдруг узнаем гораздо больше, чем нам хочется, а ты нуждаешься сейчас совсем в другом.
— Он был моим мужем, мистер Президент. Развод…
— Я знаю.
— Это было… было не окончательным. Еще нет. Я хочу знать, почему он покончил с собой.
Он помнил точно. Генерал тогда сказал: «В августе в Айдахо произошло крушение. Мы нашли в обломках вот это.»
— Вы еще здесь, мистер Президент?
Ирония чуть не одолела его, но ему удалось ответить:
— Да, еще здесь.
— Он повесился — на телефонном шнуре от канделябра в гостиной. Так мне сказали. Он встал на стул, а стул поставил на стол. Потом н-набросил шнур на шею…
Новый Президент включил ТВ и нажал кнопку «Без звука». Как легко, подумал он. Все кнопки так легки.
— Мне надо знать, мистер Президент. Мне надо понять.
— Вы узнаете.
— Мне надо увидеть записку.
— Значит, увидите. — Он бормотал успокаивающие слова о своей дружбе с Буном и Маршей, о больших услугах, оказанных им его администрации. Во время разговора, показавшегося очень долгим, немой ТВ показывал его с Буном, потом с Буном и Маршей, потом с Буном на партийном съезде. В конце концов он повесил трубку.
Телефон сразу же зазвонил вторично. Он снова поднял трубку и сказал:
— Следовало отложить разговор по данному вопросу.
— Да, мистер Президент, следовало. — Никакого юмора в голосе Рэнса не было, совсем не было.
— Я уже набирал ваш номер, чтобы сказать: Бун повесился.
— Я сам звоню, чтобы это сообщить. Телефон был занят.
— Осталась посмертная записка. Вы заполучили ее?
— Нет, сэр.
— Заполучите. Не подпускайте к ней прессу и не позволяйте Марше заглянуть в нее. Записку нашли копы. Проверьте, не сделали ли они копии. Если это так, копии уничтожьте.
— Вы хотите видеть записку, мистер Президент?
Он не хотел. Он знал, что в ней будет, и знал, что это его расстроит.
— Нет, — ответил он. Где-то в доме зазвонил другой телефон. Он поднялся из кресла и ногой захлопнул дверь. Пегги ответит, и, видя, закрытую дверь, Пегги их отошьет. Хотя, отошьет в любом случае, закрыта дверь или нет. — Может быть, я захочу увидеть записку позднее. Не сейчас. Я хочу, чтобы вы нашли ее и привели сюда.
— Нашли кого, мистер Президент?
— А вы о ком подумали, черт побери?
— Джейн Доу?
— Вы же следите за нею, предполагается, что вы должны это делать.
— Мы следим, — сказал Рэнс.
— И это очень хорошо. Приведите ее сюда. Немедленно!
— Вы хотите вернуться в Вашингтон, мистер Президент?
Гнев ничему не поможет. Ему пришлось приказать генералу, чтобы Изменитель остался с ним. Ему пришлось это сделать. Он сам нажал на кнопку. Она нажалась очень легко. Он заговорил спокойным голосом и был этим доволен. Совсем не похоже, что говорит человек, контролирующий свой голос.
— Я хочу остаться здесь, Джордж, пока пыль немного не уляжется. Сначала убийство, потом еще это. В Вашингтоне будет визг, как в зоопарке.
— Убежден, что вы правы, мистер Президент.
— Я знаю. К счастью, у нас есть три года до следующих выборов.
— Даже дольше, мистер Президент.
— Почти три года до следующей компании. — Хотя никто за ним не следил, новый Президент заставил себя улыбнуться. Улыбка проявляется в голосе. — Вот что имеет значение. Как быстро вы сможете доставить ее сюда, Джордж?
— Нам разрешено играть грубо, мистер Президент? Если она не захочет прийти? — Голос Рэнса был выжидающим, когда человек дает себе время подумать. Это тоже проявляется в голосе.
— Да. Абсолютно.
— Как насчет Карен?
Новый Президент не думал об этом, но с Карен надо поговорить. Карен хочет большой работы, однако заслуживает ли она такую? Контролировать рыжую — это все равно что ездить на тигре. Наверно, так оно и есть. Помощница министра по труду — этого будет достаточно.
— Да, — сказал он. — Приведите Карен, если она сможет прийти. Если не сможет, не ждите ее.
— Пять часов, мистер Президент.
Он взглянул на часы.
— Значит, в одиннадцать вечера по нашему времени.
* * *
Они прибыли в десять пятьдесят пять в черном «Линкольне-Навигаторе»: трое агентов ФБР и Джейн Доу. Он приказал агентам секретной службы выйти и оставаться снаружи, и позвонил министру финансов, когда они отказались. Они должны быть по меньшей мере в сотне ярдов от дома, все до единого.
Далее он приказал агентам ФБР вернуться в машину и оставаться там, а сам помахал Карен и Джейн Доу, приглашая их войти. Первая выглядела смышленой, компетентной и чудовищно уставшей; последняя, как всегда, была такой красивой, что он лишь с трудом сдерживался, чтобы не пялиться на нее.
