Сергей Тарасов
ДАЖЕ ВОИНЫ
НУЖДАЮТСЯ В ЛЮБВИ
1. Солдат
Келли спрятался за скалой, пока исчадия ада рвали на куски трех легионеров буквально в десятке метров от него. Он сидел с подветренной стороны, поэтому чудовища не могли учуять присутствия еще одного живого человека. Спина затекла от напряжения и неудобной позы; он вздрагивал от каждого рыка и поскуливания монстров, бессловесно молясь про себя святому Патрику и целуя медальон на груди. Впереди, в разверстой пасти долины Тоттенланде, вспыхивали огни походного лагеря вражеской армии. Оттуда доносился непрерывный вой и исполненные ужаса вопли пленных офицеров. Били военные барабаны: враг праздновал победу.
Слева, у подножия высокого лесистого холма с чахлыми деревцами, полыхал бывший аванпост. Капитан Льюис Арктур доблестно держал оборону, ничего не скажешь. Безумец! Половина легиона «Кровавый Шемрок» полегла на этом рубеже, завалив брустверы изуродованными телами. А толку? Расшатанное залпами железное жерло пушки сейчас безучастно смотрело на миллион беснующихся в ледяной долине тварей, поедающих заживо его, Тиббота Келли, сослуживцев. Где обещанная артподдержка? Где провизия, машины и боеприпасы? Где свежие рекруты? Проклятые римские военачальнички просто бросили их, практически безоружных, чтобы заткнуть слабое место на бесконечной границе Медианна и Хадеса. Никто не мог предугадать, что именно здесь будут стянуты основные силы Тоттенланде. Вдалеке, километрах в двух, напоминанием о горьком поражении виднелась брешь в сторожевой стене. Там остатки легиона, запертые в отдельных караульных башнях, еще пытались сражаться с бесчисленными полчищами нечисти. Ветер доносил треск винтовочных выстрелов и стрекотание одинокого пулемета.
Декан Тиббот Келли служил в девятой «безумной» центурии легиона «Кровавый Шемрок»; под началом самого отчаянного центуриона — Льюиса Арктура — он был готов нырнуть в Ад и принести голову самого Дьявола! Но сейчас, когда командир мертв, Келли охватил страх. В детстве, еще в ТОМ мире, мама не раз говорила ему, что имя его значит «храбрый, смелый человек». В легионе его научили, что бояться смерти — нормально. Костлявая уже заставала его врасплох, не на поле боя, а в пабе — трусливым ударом в спину. Тогда Келли не заметил, как в пылу горячего спора английский матрос достал из рукава тонкий стилет, стоило только отвернуться. Было очень больно; по сию пору, спустя шесть лет после попадания в Медианы, он снова и снова чувствовал холодное лезвие между ребер, стоило только испугаться. В тот день Келли не верил, что может умереть; он поклялся себе, что выживет. А потом он попал сюда. В трижды проклятый Медианы. И вот сейчас опять умирать? Ну уж нет!
Келли стиснул крепче цевье винтовки. Если хоть одна из тварей почует его, он живым не дастся. Не в традициях семьи Келли пасовать перед трудностями. Настоящий ирландец всегда готов драться!
Но все обошлось. Чудовища ушли, оставив от легионеров три кровавые горки костей и требухи. Проходя мимо, Келли презрительно сплюнул на останки. Трусы! Они сдались и сложили оружие, положившись на милость победителей.
Декан карабкался вверх по склону холма, оглядываясь на каждый шорох. Первоначальное возбуждение схлынуло; Келли чувствовал, как мокрая штанина липнет к ноге, как остывает взмокшее тело под теплой паркой. Ощупывая ногу, он вспомнил, как его задело при перестрелке. Надо обработать рану. Завтра. Если сумеет спастись.
* * *
С промерзшей земли поднималась едкая и вязкая мгла. На границе с Тоттенланде всегда сумрачно и холодно, однако сейчас путь освещало зарево горящих тут и там костров неприятеля. Отовсюду доносилась пьяная ругань. Празднующие победу дикари выставили мало дозоров, так что пока одинокому беглецу удавалось оставаться незамеченным. Он шел, спотыкаясь от усталости, изредка залегая у вывороченных с корнем деревьев. Но вскоре, к его облегчению, цепь костров поредела, а потом и вовсе исчезла. Стало куда спокойнее: в мутном воздухе летали сухие листья, а ветер принес аромат надежды.
Однако нога беспокоила все больше и больше. Келли едва волок за собой израненную конечность. Пуля прошила мясо, не задев кость. Рана, по всей видимости, загноилась без должной обработки. «Гангрена, — била набатом страшная мысль в глубине сознания. — Только бы не она…» Это будет настоящим издевательством — суметь выбраться из такой задницы, но умереть от сраной, мать ее, гангрены!
Предстоящий путь пугал. Можно вернуться в тыл, но Келли помнил, как в гарнизоне относятся к возвратившимся с поля боя. Запросто могут записать в дезертиры и казнить решением военного трибунала. Делов-то: веревку на шею, быстро зачитать приговор и дернуть рычаг люка. Но могли случиться вещи и похуже! Например, нарваться на патруль одного из княжеств Хадеса. А еще, если идти по пути к Великой Свалке, которая заканчивается как раз в этих краях, можно попасться на глаза любой из десятков обитающих здесь банд: работорговцев, перекупщиков, мародеров и даже каннибалов. Ребята из центурии рассказывали разные гадости о границе Истинного Медианна и Хадеса.