С автором этой повести советский читатель уже познакомился по роману «Взлётная полоса», вышедшему в переводе В. Пронникова и М. Прососовой в 1962 г.
Накамото Такако родилась в 1903 г. в крестьянской семье. Тяга к знаниям помогла ей, несмотря на нужду и трудности, получить среднее образование, после чего она в течение нескольких лет преподавала в начальной школе. В дальнейшем ей пришлось работать на фабриках и заводах в Токио и Кавасаки, где она познала на собственном опыте, что такое жизнь рабочих, и сдружилась со многими из них.
С 1929 г. Такако — участница движения за пролетарскую литературу, которое возглавляла компартия Японии. Вскоре она становится активным деятелем компартии, за что неоднократно подвергается арестам и пыткам в застенках полиции.
Здоровье Накамото Такако было сильно подорвано, однако дух её не сломлен, и она остаётся верной делу рабочего класса. Находясь на нелегальном положении и активно участвуя в борьбе, она усердно изучает революционную марксистско-ленинскую теорию.
Только после разгрома японских милитаристов, положившего конец открытому преследованию компартии, смог раскрыться писательский дар Накамото Такако. За последние годы в течение сравнительно короткого времени она написала большой роман «Взлётная полоса» и продолжение его — роман «Феникс». Её перу принадлежат также несколько повестей, публицистических статей.
Повесть «Мать» написана более десяти лет назад, однако она не утратила своей злободневности: японский народ до сих пор вынужден вести борьбу за воссоединение островов, отторгнутых у Японии американскими империалистами. Прототипами героев повести послужили реальные люди, которые продолжают жить и бороться за мир и полную независимость своей родины. Можно не сомневаться, что эта повесть будет прочитана с интересом и полюбится советским читателям не меньше, чем вышедший ранее на русском языке роман «Взлётная полоса».
В.М. Константинов
Токико вдруг заговорила совершенно о другом, как будто забыв, зачем к ней пришла Фумиэ. Она стала жаловаться на мужа, который завёл себе молодую любовницу и ушёл к ней. Для Фумиэ это было настолько неожиданно, что она даже растерялась. Ей искренне, по-дружески хотелось чем-нибудь помочь Токико, но что в таких случаях можно сделать? Фумиэ лишь приподняла правое плечо — она всегда так делала, когда оказывалась в затруднительном положении, — и, положив руки на стол, то сплетала, то расплетала пальцы.
Токико, не стесняясь Фумиэ, выплеснула всю накопившуюся на душе обиду и тяжело вздохнула. От волнения на её скуластом лице выступили красные пятна, а за толстыми стёклами очков лихорадочно заблестели продолговатые узкие глаза. Схватив чашку с остывшим зелёным чаем, она залпом осушила её.
Фумиэ пристально смотрела на Токико и, когда взгляды их встретились, робко улыбнулась и невольно потупила взор. «Не осуждай меня», — прочла она в глазах Токико, и это ещё больше смутило её.
Понурив голову, Токико погрузилась в свои невесёлые думы; она уже раскаивалась в откровенности. Скулы на её длинном, смуглом, осунувшемся лице резко выступали над впалыми щеками, бросая на них тень. Эта тень делала лицо похожим на маску, скрывающую что-то важное, к чему нельзя допустить других.
«Так вот оно как…» — Фумиэ в раздумье склонила голову на бок. Она несколько раз видела мужа Токико, который работал и кооперативе. Он произвел на неё впечатление приятного бесхитростного человека. И вот, оказывается, он бросил Токико, ушёл от неё. Однако это почему-то не вызывало в душе Фумиэ ни возмущения, ни протеста. Не была ли причиной тому маска на лице Токико? Но и Токико ей не в чем было упрекнуть. Такая судьба постигает сейчас многих женщин средних лет, думала она. Чувствуя, что вот-вот расплачется, Фумиэ опустила голову и закрыла глаза, полные слёз.
Она уже давно не заходила к Токико, а сегодня пришла, чтобы посоветоваться о своём старшем сыне Кадзуо, хотя и понимала, что разумнее было бы сделать это раньше. Сейчас Фумиэ служила в Демократической торгово-промышленной компании, организованной корейцами. Год назад там же некоторое время работала и Токико. Тогда они и подружились. Фумиэ содержала всю семью, потому что её муж Уэхара уже много лет был прикован болезнью к постели. Жилось им трудно, и она никак не могла решить, отдать ли Кадзуо в высшее среднее училище или ограничиться средней школой новой системы . Вот она и пришла к подруге за советом.
А Токико было не до того. Она сразу же начала изливать всё, что мучило её, как будто только и ждала прихода Фумиэ.
Шум от закипевшего медного чайника, стоявшего на жаровне рядом, привёл Токико в себя. Она встала, включила свет и заварила чай.
— Ты знаешь, это началось ещё с того времени, когда я работала в корейской компании. Почему все же мужчины такие? Тебе тоже надо за своим присматривать, — и Токико многозначительно взглянула на подругу. Чисто по-женски ей хотелось видеть Фумиэ в таком же, как она, положении.
Фумиэ сжала свои и без того узенькие плечи, как бы уклоняясь от удара, и невольно усмехнулась. Как далеки переживания Токико, жительницы Центральной Японии, от страданий Фумиэ, уроженки островов Амами! Причину этого в нескольких словах не рассказать. Конечно, уж не потому, что они живут на разных широтах и долготах.