Городишко Тристаун невелик. Ратуша, массивный банк да еще, пожалуй, тюрьма – вот и все тристаунские достопримечательности. Жизнь в городе шла тихо, сонно... Сонно. Со снов все и началось.
Грузный, опустившийся Чарли и в эту ночь, как всегда, боялся уснуть. Около полуночи он опустил ноги в шлепанцы и поднялся наверх подышать свежим воздухом. Самодовольная луна щедро озаряла своим сиянием и плоские крыши коттеджей-близнецов, и шпиль ратуши, неуклюже торчащий поодаль, и змеевидную речонку, которая сейчас показалась Чарлзу полной таинственности. С речки тянуло сыростью и доносился оглушительный лягушачий концерт.
Возвращаться вниз, в неуютную холостяцкую комнату, не хотелось. В голову лезли невеселые мысли. Ничего-то он не скопил про черный день. Всю жизнь гнул спину на компанию. А что толку?
Чарли остановил задумчивый взгляд на внушительном банке, затем перевел его на темный куб тюрьмы и вздохнул. Нет, операция гортани ему явно не по карману. Правда, врач, взяв за визит свои пятнадцать монет, немного утешил Чарли, сказав, что болезнь не смертельна, но что это за жизнь, когда каждую ночь тебя мучают кошмары.
– Подумайте над операцией, – сказал врач.
Легко сказать – подумайте!
Чарли глянул на банк и снова вздохнул.
Сплюнул вниз на поблескивающую брусчатку мостовой.
Лучше что угодно, чем эта пакость. Едва смыкаются веки, как приходит кошмар, от которого Чарли тотчас просыпается в холодном поту. Кто-то душит его костлявыми пальцами. Чарли изо всех сил старается вырваться, но тщетно. Он хватает жилистые руки врага, издает хриплый крик... И просыпается. И так каждую ночь.
Розовый купол через улицу ярко светился. Ночной клуб процветал. Ветерок доносил джазовые всхлипы, временами женский визг вперемежку с пьяными выкриками.
Ночная птица, хлопая крыльями, пролетела над террасой. Чарли протер веки, отгоняя дремоту.
А ведь Чарли Макгроун был когда-то, черт возьми, неплохим инженером!
Стало прохладно. Зевнув, Чарли запахнул плотнее халат и отправился в лабораторию, как он громко величал тесную клетушку, заставленную приборами и старыми инструментами.
Слава богу, есть работа. Миссис Джонсон принесла вчера утром руку, жалуется, что пальцы перестали сгибаться. Видно, опять что-то с координацией движений. Надо будет как следует проверить контакты. Конечно, что там ни говори, а своя рука лучше. С тех пор как миссис Джонсон ампутировали руку, года три тому назад, бедная миссис бессчетное множество раз обращалась к Чарли. Видно, негодяи из протезной компании подсунули ей низший сорт, выдав его за первый. Каждый раз перед переменой погоды руку крутило, рука нуждалась в непрерывном ремонте и замене деталей. У других клиентов Чарли были сходные истории. Но и то сказать: не будь в протезной компании негодяев – что бы жевал Чарли?
Часы пробили четверть четвертого.
Покончив с пластиковой рукой миссис, Чарли устало опустился на стул и привычно натянул наушники биопамяти; он очень любил вести дневник – вся нижняя полка шкафа была заставлена от корки до корки исписанными магнитными блоками. Блоки хранили – правда, неизвестно для чего – хронику жизни Чарли, обильно сдобренную его излияниями.
В оконце пробивался тусклый рассвет. Чарли снял наушники, раскрыл скрипучий шкаф и прибавил заполненный кубик блока к внушительной батарее прежних. "Здесь вся история моей жизни", – подумал Чарли, осторожно прикрывая дверцу. Инженер Макгроун не был лишен тщеславия.
На выходе Чарли больно ударился об острый угол какого-то ящика. Чарли нагнулся и с усилием поставил на стол старый биоизлучатель. Макгроун купил его по случаю еще в те далекие годы, когда он работал в Уэстерне. С тех пор пользоваться излучателем Макгроуну не приходилось.
Чарли отер рукавом пыль с антенны.
Вздремнуть бы немного. Но опять придет этот кошмар.
А что, если?..
Пораженный неясной еще мыслью, Чарли бросился назад к шкафу и, рывком открыв дверцу, схватил первый попавшийся блок и вернулся к биопреобразователю. Руки старчески дрожали. В неверном утреннем свете Чарли едва разобрал выцветшую надпись, давным-давно сделанную им на блоке: "Запад. Лето. Мой первый отпуск".
Пульт настройки... реле времени... Чарли чертыхнулся: средний нерв перегорел – придется сменить.
В общем, несмотря на чрезвычайную простоту идеи Чарлза Макгроуна, канители с избытком хватило на целый день.
Зато последующую ночь Чарли впервые спал спокойно. Его никто не душил. Макгроуну снились клеверные луга под далеким Питерстауном, в котором Чарли работал много лет назад, ароматные поля Западного побережья и ласковые руки мисс Шеллы.
Макгроун проснулся с блаженной улыбкой. Утренний городишко еще дремал. По улице проехал реабиль, доверху груженный бревнами, и Чарли, чихнув от пыли, с неудовольствием прикрыл окно.
В прихожей звякнул звонок.
– Доброе утро, Чарли, – сказала миссис Джонсон. – Как моя рука?
– Что можно, я сделал, – сказал Макгроун. – Но конструкция центрального нерва, как вы знаете, слишком неудачна...
– Замучила она меня, – пожаловалась миссис Джонсон, беря под мышку розовую руку. – Ноет и ноет.
– Купите новую, – посоветовал Чарли, наверно, в двадцатый раз.
![Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/fc/fc39a5abae6443457fe1ac7d2fcc954d4e486557.jpg)
