Мастер

Мастер

Авторы:

Жанр: Историческая проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 98 страниц. Год издания книги - 2002.

Бернард Маламуд (1914–1986) — один из ведущих американских писателей своего поколения. Автор нескольких сборников рассказов, в т. ч. «Волшебная бочка» (1958), «Идиоты первыми» (1963), «Шляпа Рембрандта» (1973), и романов «Помощник» (1957), «Новая жизнь» (1961), «Соседи» (1971), «Божья милость» (1982), каждый из которых становился событием. Судьбы, нравы и трагедия евреев постоянно занимают Маламуда, сына еврейских родителей, эмигрировавших из царской России. Так иди иначе, еврейская боль, хотя бы отголоском, звучит во всех его произведениях. Знаменитый роман «Мастер» (1966, Пулитцеровская премия, Национальная премия) построен на документах, знании жизни и не иначе как пренатальной памяти. В основе его — «дело Бейлиса» (Киев, 1913 г.), когда был обвинен в убийстве с ритуальными целями невинный человек потому только, что имел несчастье родиться евреем. О внутреннем облике Бейлиса известно не так уж много, но можно предположить, что он был привлекателен в своей искренности, иначе присяжные едва ли бы его оправдали. Силой таланта Маламуд воссоздает прелестный характер немудрящего, но умного, внутренне интеллигентного и благородного мастерового. Страдания невинного человека, подвергаемого несправедливости и жестокостям, мужественное противостояние тюремщикам, безнадеждные попытки великодушного следователя вызволить невиновного, трагическая обреченность этих попыток, но рядом со всем этим — сложные перипетии отношений героя с женой, комически-милые споры с тестем и даже трогательные прения с бедной клячей создают волнующие перепады в движении фабулы. На сумрачном фоне диковатой, грязноватой, неуютной русской жизни проходят очень разные люди, евреи и русские, и на переднем плане мастер, Яков Бок — чистая душа, превозмогая все искушения и издевательства, блюдущая себя в чистоте.

Читать онлайн Мастер




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Сквозь стянутое крестовиной окно своей комнаты над конюшней в кирпичном заводе Яков Бок увидел, как люди в длинных пальто бегут куда-то такой ранью, и все в одну сторону. Вейз мир,[1] подумал расстроенный Яков, что-то там у них такое стряслось. Русские, сходясь по весеннему снегу с улиц вокруг кладбища, кто поврозь, кто гурьбой, торопились к пещерам в низине, и кое-кто даже бегом бежал прямо по слякотной мостовой. Яков поскорей припрятал жестянку, в которой копил серебряные рубли, и выскочил во двор узнать, что случилось. Спросил у Прошки, десятника, он околачивался возле печей, — но Прошко только сплюнул и ничего не ответил. Яков сошел со двора, и там тощая, вся закутанная, покрытая черной шалью баба ему сказала, что недалеко нашли мертвое тело ребеночка, «Где? — спросил Яков. — Сколько ребеночку?» Но она ответила, что знать не знает, и сразу ушла. А назавтра «Киевлянин» сообщил, что в сырой пещере в низине, что не больше полутора верст от кирпичного завода, нашли убитого русского мальчика, Женю Голова, нашли его мальчики постарше, оба пятнадцати лет, Зазимир Селиванов и Иван Шестинский. Женя уже больше недели как умер, тело его, сплошь в колотых ранах, все побелело от потери крови. После похорон на кладбище, совсем рядом с кирпичным заводом, Рихтер, один возчик, принес стопку прокламаций, обвинявших евреев в этом убийстве. Напечатаны они были, Яков понял, разглядев одну прокламацию, в печатнях Черной Сотни. На первом листе была их эмблема — двуглавый орел Российской Империя, а под орлом подпись: «Бей жидов, спасай Россию!» В тот вечер у себя в комнате Яков читал ошарашенно, что всю кровь из мальчика евреи выпустили с религиозными целями, чтобы потом собрать и отдать в синагогу для приготовления пасхальной мацы. Смешно, да, но он испугался. Вскочил, сел, снова вскочил. Подошел к окну, вернулся, опять схватил газету. Он из-за того беспокоился, что кирпичный завод, на котором он работал, был в Лукьяновском околотке, где евреям жить запрещалось. А он уже несколько месяцев тут работал, под чужим именем и без вида на жительство. И он боялся погрома, которым грозила газета. Его родного отца убили, когда Якову года не было, — не то чтобы настоящий погром, так, несуразица: двое пьяных солдат сговорились пальнуть в первых трех евреев, какие им встретятся, а отец Якова оказался вторым. Зато сын пережил погром — еще школьником, трехдневный налет казаков. На третье утро, когда еще дымились дома и вместе с несколькими другими детьми его вывели из погреба, где их прятали, он увидел: чернобородый еврей с белой сосиской во рту лежит на груде кровавых перьев, и крестьянский хряк отгрызает ему руку.

2

Пять месяцев тому назад, в погожую пятницу в начале ноября, когда первый снег еще не выпал на штетл,[2] тесть Якова, суматошный оборвыш, тощий, в чем душа держится, явился со своей клячей, прямо-таки одром, и шаткой телегой. Они сидели в неприютном холодном доме — он пришел в упадок через два месяца, как бежала Рейзл, неверная жена, — и пили вместе последний стакан чая. Шмуэл — далеко за шестьдесят; с всклокоченной бородой и слезящимися глазами, весь в глубоких морщинах — запустил руку в карман лапсердака, достал желтый оглодок сахара и предложил Якову, но тот затряс головой. Разносчик, меняла, сам доченькино приданое, больше он ничего за ней не мог дать — зато он давал советы, оказывал услуги, когда случится, — всасывал чай сквозь сахар, а зять пил свой неслащеным. Было горько, и он клял свою судьбу. Время от времени старик рассуждал о жизни, никого не осуждая, а то задавал безобидный вопрос, но Яков отмалчивался или что-то коротко буркал в ответ.

Высосав полстакана, Шмуэл вздохнул и сказал:

— Не так уж необходимо быть пророком, чтобы понять, что ты обвиняешь меня за дочь мою Рейзл.

Он говорил печально, сидя в жесткой шляпе, которую нашел на свалке в соседнем местечке. Когда он потел, она прилипала ко лбу, но, как человек верующий, он смотрел на это спокойно. Еще на нем был латаный теплый кафтан, из которого вылезали худые цевки. И чересчур большие туфли, не сапоги, и он таскал их повсюду.

— Кто-нибудь что-то вам говорил? Вы сами себя осуждаете, что воспитали курву.

Шмуэл без единого слова вынул грязный синий платок и заплакал.

— Но почему, ты уж меня извини, ты не спал с ней несколько месяцев? Кто так обращается со своей женой?

— Всего несколько недель, давайте уточним, но как долго может человек спать с бесплодной женщиной? Я устал стараться.

— И почему ты не пошел к ребе, когда я тебя умолял?

— Пусть он не вмешивается в мои дела, как и я к нему не лезу. Если разобраться, он невежественный человек.

— Милости — вот чего тебе всегда не хватало, — сказал тесть.

Яков поднялся в бешенстве.

— Вы мне лучше не рассказывайте про милость! Что я видел всю свою жизнь? Что мог я отдать? Я рожден сиротой — мать моя умерла через десять минут, и что постигло моего бедного отца, вы знаете сами. Если кто и говорил над ними Кадиш,[3] то только не я, пока не прошли годы. Если они дожидались у врат небесных, то долго пришлось им ждать, а возможно, они ждут до сих пор. Все свое несчастное детство я жил в поганом сиротском приюте, если вы это называете жизнью. И во сне я не имел покоя. Разве я знаю Тору, еще меньше я знаю Талмуд, хотя я выучил древнееврейский — у меня слух на языки. Псалмы как-никак я выучил. Меня учили ремеслу и к нему приспособили, едва мне исполнилось десять, — нет, не то чтобы я жалею. И я работаю — назовем это работой — своими руками, и кое-кто считает меня плебеем, хотя, говоря по правде, редкий человек понимает; кто плебей, кто нет. Вы приглядитесь получше к тем, кто дерет нос. Висковер, этот ногид,


С этой книгой читают
Лонгборн
Автор: Джо Бейкер

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Воевода

Младший брат известного государственного деятеля XVI века Алексея Адашева Даниил участвовал в Казанских походах, командовал передовым полком в ливонской войне, отражал набеги крымских татар. Однако судьба храброго воеводы оказалась трагичной: когда гнев Ивана Грозного внезапно обрушился на бывшего фаворита, Даниил вместе с братом сложил голову на плахе…Одному из крупнейших военачальников XVI века, участнику Ливонской войны и войн с крымскими татарами, воеводе Даниилу Фёдоровичу Адашеву (?–1561) посвящён новый роман известного писателя-историка А. Антонова.


Люди не ангелы

Иван Стаднюк — автор известных книг «Люди с оружием», «Человек не сдается», «Люди не ангелы».Первая книга романа «Люди не ангелы», вышедшая в «Молодой гвардии» в 1963 году, получила признание критики и читателей как талантливая и правдивая летопись советского поколения украинского села Кохановки, пережившего годы коллективизации и подъема, а также репрессии, вызванные культом личности, но не поколебавшие патриотизма героев.Во второй книге романа «Люди не ангелы» Иван Стаднюк также художественно и правдиво прослеживает послевоенные судьбы своих героев и современные перемены в жизни села Кохановки.


Перманентная реорганизация авиапромышленности как способ уничтожения гражданской и военной авиации Российской Федерации

1. Итоги реформ в авиапроме… да и во всей остальной промышленности 2. «Холдинги»? — Нет, людям потребны финансово-промышленные группы 3. «Бендерам» потребны «холдинги», а не производящий авиапром… и так повсеместно и во всех отраслях 4. Рекомендации.


Почему экономическая наука должна стать прикладной интерпретацией достаточно общей теории управления

Настоящая записка имеет целью пояснение причин, вследствие которых экономический раздел Концепции общественной безопасности (далее КОБ) в принципе невозможно адекватно интерпретировать через понятийный и терминологический аппарат школ экономической науки, сложившихся в толпо-"элитарной" культуре. Это необходимо пояснить, чтобы помочь заинтересованным в том лицам преодолеть недоразумения, обусловленные качественно разными подходами к описанию хозяйственной деятельности общества в экономической теории КОБ с одной стороны, и с другой стороны, — исторически сложившимися в толпо-"элитарной" культуре научными школами политэкономии и экономики.


Сказки Круговерти. Право уйти

Это сказка дороги. Временами грустная, временами веселая. Иногда дерзкая, иногда нежная. Сказка о дружбе и любви, о долге и чести, о вражде и ненависти… Еще одна дорожная история, из тех о которых слагают баллады и которые так хорошо рассказывать ночью у костра. Кто-то будет слушать взахлеб, а очевидцы скажут, что все было совсем не так. Но ведь на то она и сказка. И сплетутся в причудливый узор тень и свет, выдумка и правда, огонь костра и ночь, тишина и песня менестреля… Менестреля по имени Смерть.


Семейный тайм-менеджмент. Книга для родителей, которые хотят «все успеть»

Как научиться «все успевать» в нашем разогнавшемся до космических скоростей мире? Как быть любящим и преуспевающим родителем и при этом не потерять любви и романтики в отношениях со своей половинкой? В этой книге представлены советы опытного семейного психолога Екатерины Бурмистровой по распределению времени в семье с маленькими детьми. Автор не только замечательный специалист в своей области, но и образцовая многодетная мама: в ее семье десять детей, при этом родители вполне успешны и в профессиональной деятельности.


Другие книги автора
Жильцы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Идиоты первыми

В книге Бернарда Маламуда (1914–1986) изображаются главным образом судьбы еврейских иммигрантов в США. Типичный герой трагифарсовых новелл Маламуда — «маленький человек», неудачник, запутавшийся в грустных и смешных перипетиях современности. Один из самых выдающихся прозаиков послевоенного поколения, Маламуд был удостоен за свои книги рассказов ряда престижных литературных премий, а также Золотой медали Американской академии искусств и литературы.


Бенефис

Бернарда Маламуда (1914–1986), одного из самых крупных американских прозаиков послевоенного поколения, удостоенного самых почетных литературных наград — Пулитцеровской премии, двух Национальных книжных премий, Золотой медали Американской академии искусств и литературы, — не нужно представлять русскому читателю. В России изданы четыре сборника рассказов Б. Маламуда: «Туфли для служанки» (1967), «Шляпа Рембрандта» (1990), «Идиоты первыми» (1993), «Ангел Левин» (2005), роман «Мастер» (2002). Однако богатое наследие этого замечательного писателя, которого критика ставит наравне с такими рассказчиками, как Чехов и Бабель, освоено в России далеко не полностью.


Мужская сила

Невероятно богатую и мощную «прозу еврейской жизни» в Америке в этом сборнике представляют девять писателей. Одни — Маламуд, Мейлер — много печатались у нас, другие пользуются заслуженной известностью в Америке, но мы с ними почти, а то и вовсе незнакомы. Все эти авторы очень разные, а объединяет их высокое литературное мастерство и умение рассказать о жизни своих героев, будь то интеллектуалы, деловые люди или простые обыватели.