Автор сценариев для телесериала о Бэтмане, Стив Перри, много и всерьез раздумывал над философией восточных единоборств. Пусть предваряющим комментарием к публикуемому рассказу послужит стихотворение китайского поэта XIV века Чжан Юя:
«Взял посох монаший —
судьбой предначертан мой путь.
Родимые горы
из дальней земли не видны.
Я сердцем усвоил
ученье восточной страны.
Постиг Созерцанья
глубокую тайную суть.
Промолвлю заклятье —
и в чаше смиренный дракон.
А сутру читаю —
вмиг волны корабль обойдут.
Но что мне все это —
ведь путь мой уже завершен.
От горькой разлуки
потоками слезы текут».
1
Вот с чего эта история начиналась:
Мокрой и холодной весной, 301 года Паука, отец взял маленького By с собой к храму Мастера Чен-чжэн. By было всего четыре зимы от роду (родился он в год Змеи) и поэтому он лишь смутно запомнил грязную тропу, которую непонятно почему назвали Золотой Дорогой. Отец By был бочаром, и ему, привыкшему носить тяжелые медные обручи, дорожные трудности были нипочем. Но его сыну, напомним, было только четыре и поэтому большую часть пути он проделал на плече у отца.
Часто, когда на дороге появлялся паланкин знатной дамы, им приходилось сходить прямо в канаву. Отец By стоял в коричневой, с желтыми струями воде, порой доходившей ему до пояса, а мимо гордо шествовали носильщики, шлепая босыми ногами по грязи. Отец не роптал, поскольку был бедным бочаром и знал свое место в Великом Колесе.
Маленькому By не хватило бы пальцев на руках и йогах, чтобы счесть дни пути, но он хорошо запомнил, как грязь, раскисая под дождем, становилась ярко-желтой, а подсохнув, — снова оранжевой. Дождей было много, и поэтому вся дорога была покрыта червонными разводами.
Прошло несчетное количество дней, и они, наконец, пришли. Храм оказался намного больше, чем их дом в По. Сказать по правде, он был больше десяти таких домов, вместе взятых, но не такой красивый, как дворец Третьего Императора в Ян-цзе или даже замок Владычицы наложниц на склоне горы Лу. Храм окружала деревянная стена в пять человеческих ростов, заостренные на концах бревна которой были обиты медью. By были видны лишь драконы на крыше да зелень черепицы. Но если бы мальчика спросили, он бы с уверенностью заявил — да, это очень большой дом.
Кругом стояли и сидели люди. Много людей. Очень много. Так много, что By ошеломленно произнес: «О!» Он не думал, что их на свете столько.
— Они ждут Мастера, — пояснил отец, снимая его с плеча. By смотрел по сторонам и хлопал глазами.
Прозрачно-красным полыхала рощица азалий. Стройными ухоженными рядами стояли цветущие яблони и вишни. Жужжали насекомые. Аромат цветов мешался с запахом дыма множества мелких костерков — прибывшие готовили ужин. Дождь наконец прекратился, и земля парила.
В общем, все было просто удивительно.
Отец By достал из котомки рис, немного сушеной моркови и умело приготовил еду, заправив кушанье кусочками сушеного мяса.
Пришла ночь, они развернули циновки и устроились поудобнее. Засыпая, By подивился количеству звезд в небе. Казалось, что их даже больше, чем спящих кругом людей. Тонкая улыбка молодой Луны сияла им с высоты.
Так прошло два дня.
Как и любой другой малыш его лет, By быстро утратил интерес к происходящему.
— Папа, — начал спрашивать он. — А когда мы пойдем домой?
— Скоро, сынок, скоро. Вот выйдет Мастер, и мы сразу пойдем.
— А сюда мы еще придем?
— Может быть, ты придешь сюда со своими детьми. Если же Боги снова благословят твою мать и у тебя появятся новые братья и сестры, я вернусь сюда уже с ними — конечно, если Мастеру все еще будет недоставать учеников до полной Ладони. Мастер может выбрать как девочку, так и мальчика — но, как ты знаешь, у каждого ребенка всего один шанс.
By этого не знал. И поскольку все равно ничего не понял, то промолчал.
— Когда первый цветок вишни, сорвавшись, коснется земли, выйдет Мастер и сделает свой выбор, — продолжал отец. — А может, он не станет его делать. Но все равно после этого мы пойдем домой, — видя замешательство сына, пояснил старший By.
Тянулись дни, а люди все прибывали. Все — с детьми. Скоро их стало столько, что куда ни глянь — везде люди, люди… Наверное, здесь собрались все-все, со всего света, решил By, за исключением тех, кто остался дома в По.
Утром третьего дня поднялся ветер. Он ерошил стриженые черные волосы мальчика и тревожил непривычными ароматами. By захотелось чихнуть.
Все кругом принялись смотреть в одну сторону. Мальчик тоже посмотрел туда.
Стоявшее там на небольшом холмике — настолько небольшом, что и холмом-то его трудно было назвать, — вишневое дерево затрепетало.
Странно, подумал By, вокруг дерева осталось свободное место, Это при такой-то толпе!
Одинокий цветок сорвался с ветви и мягко опустился на землю. Ропот общего вздоха пробежал по собравшимся и замер. Воцарилась тишина.
Даже не скрипнув, распахнулись массивные врата храма. И там…
Там, сухонький и с виду хрупкий, стоял Мастер Чен-чжэн. И никакой торжественности — ни ударов колокола, ни пения труб — он просто стоял там, один. В простом платье зеленого шелка, присобранном у щиколоток, зеленой же мягкой обуви из кожи нерожденного козленка, чуть потемнее цветом. Стоял, опираясь на простой ясеневый посох, окованный яркой медью. Ветерок слегка трепал шелк его платья, как флажок в праздничный день.
