Магистральный канал

С тех пор как Антона Марецкого призвали из запаса в армию, его сын Мечик стал человеком в высшей степени военным. Его голову с выгоревшими на солнце волосами украсила синяя пилотка, сшитая матерью из старого пиджака. Ненавистные белые рубахи, как будто для того только и созданные, чтобы к ним прилипала всякая грязь, заменила черная рубашка, сшитая из чертовой кожи. Такие же были и штаны. Перешел теперь в полную собственность хлопца и широкий желтый ремень, принесенный дедом Мечика еще с первой мировой войны. Синие прорезиненные тапки на босую ногу нисколько не мешали, а наоборот, придавали устойчивость Мечику во время его путешествий по заборам и озеродам[1].

Вполне законченная экипировка, естественно, была бы неполной без коренной замены вооружения. Рогатка теперь выглядела уже окончательно отжившим первобытным оружием, годным разве что для желторотых мальчишек. Поэтому на ремне Мечика появился длинноствольный тяжелый маузер, две гранаты и кривая турецкая сабля. Высоко над головой торчал штык трехлинейки…

Вооруженный с ног до головы, Мечик не спеша, как и надлежит воину, вышел из калитки своего двора и торжественно направился по широкой песчаной улице Зеленого Берега.

— Мечик! А-га-га! — послышалось сзади.

Мечик даже не оглянулся. Не к лицу полководцам обращать внимание на всякий детский писк!

— Мецыцак идет! — завопил где-то впереди другой голос. — Скорей гьядите!.. Гьядите скорей!..

Четыре хлопчика, выскочив со двора Сороки, с восхищением смотрели на Мечика. А когда Мечик с гордо поднятой головой прошел мимо, хлопцы дружной гурьбой кинулись вслед за ним. И пошли, как и сам герой, торжественно и молча. Мечик слышал за своей спиной только топот босых ног и частое горячее дыхание. Миновав хат десять, эта молчаливая процессия увеличилась еще на пять хлопцев, потом присоединились еще двое. И когда Мечик поравнялся с парком, в котором возвышался каменный двухэтажный клуб, в его отряде было уже около двадцати человек.

— Мечик, ты куда? — послышался наконец взволнованный шепот Геньки Шимковца. — Подожди немного… Мечик…

Мечик остановился и удивленно поглядел на Геньку, на всю эту штатскую команду.

Вдруг его голубые глаза нахмурились и стали строгими, как у настоящего командира. И было отчего нахмуриться: в толпе хлопцев стояла Олька, сестричка Мечика.

— Олька, иди домой, — приказал Мечик, поправляя на ремне гранаты. — Там никого не осталось.

— Не хочу…

— Мало ли что не хочешь! Девчонкам тут не место. Ну-у, марш!

— Сам ты марш! Я вот маме скажу… Оставил меня одну… Мама тебе задаст! Ага! Там свинья, может, в огород залезла…

— Олька!

Олька и не думала уходить домой. Она стала даже угрожать, что пожалуется отцу, как только он вернется из армии. Она, Олька, скажет, как Мечик изрезал на свои пистолеты и ружья большую новую доску… А ведь батька припас эту доску на новый улей…

— Так ты не пойдешь? — мрачно спросил Мечик, чувствуя, что упрямство девчонки подрывает его авторитет.

— Сам ты не пойдешь!

— Ну, так и стой тут!

Мечик для чего-то оглянулся и полез на каменную ограду. Хлопцы двинулись следом за ним. Даже Генька, который был на два года старше Мечика, и тот покорно полез на стену. Генька, кого хлопцы всегда слушались больше, чем Мечика!

Соскочив наземь, Мечик снова оглянулся. То же самое сделали и хлопцы. Даже Генька настороженно осмотрелся по сторонам.

Мечик пригнулся и кинулся вперед перебежками. Точно так же побежали следом за ним и хлопцы. Генька уже не думал о том, что его власть над ребятами была так неожиданно и нагло захвачена Мечиком. Трудно их теперь остановить, повернуть на свою сторону.

— А теперь куда? — шепотом спросил у Мечика Ленька, когда они то ползком на животах, то прячась за толстыми липами, перебежками добрались до противоположной стены ограды. — Снова на стену полезем?

— Ти-и-хо! — грозным шепотом ответил Мечик. — Сейчас они начнут из пулеметов палить… Ложитесь на землю!

— Так ведь тут вода! — запротестовал недогадливый Ленька. — Я тут не стану ложиться! Простудиться можно…

Ленька оглядывался, выискивая место посуше, но Мечик закричал:

— Стой! Не шевелись! Ты уже убитый!

— Я убитый? — не поверил Ленька. — Так ведь никто еще не стрелял?!

— Все равно. Подобрать убитого!

«Бой» был в разгаре. Над головами хлопцев свистели пули, рвались с грохотом снаряды. Высоко в небе гудели вражеские бомбардировщики. Но команда Мечика была выполнена беспрекословно. Хлопцы схватили Леньку и потащили в кусты, хоть он кричал, что не убит, а только ранен.

Тем временем Мечик отвязал гранаты и одну за другой бросил за каменную стену. И хлопцы должны были вообразить, что огромные столбы огня и дыма взметнулись высоко в небо.

— Ну, видел?! — возбужденно спросил Мечик у Геньки. — Целую роту белых перебило!

— Ага.

И Генька, взглянув в ту сторону, куда показывал Мечик, подтвердил, что от спесивых беляков осталось одно мокрое место.

— Брось еще, — посоветовал он Мечику.

— Нечего бросать. Гранат больше нету…

— Ну, тогда пойдем в атаку, — скомандовал Генька. — В атаку на белых, урра!

— Подожди, подожди! — вскочил Мечик. — Кто тебе дал право командовать? А ну, ложись.