С чего началась вражда и что не поделили меж собой славные короли Мект и Саник, маг Прат не знал да и знать не хотел. Хватало и того, что Мект нанял его и платил золотом, а Прат честно это золото отрабатывал, так что какие разногласия имелись у схватившихся между собой корольков, мага совершенно не интересовало — своих забот хватало…
А вот закончилась королевская ссора осадой и штурмом королевского замка, который ему, Прату, пришлось оборонять.
Что говорить — схватка вышла жаркой! Настоящее побоище, какие потом, оставшиеся в живых летописцы, вписывают в летописи, как образцы доблести, мужества и магического искусства. Всем тогда досталось — и людям, и стенам, и ему самому.
Прат попытался вздохнуть, но не получилось…
Перед глазами, зажатая куском разрушенной стены, как раз полувисела покореженная оконная рама. За ней, за рваными, сочащимися едким дымом златоткаными парчовыми занавесями, виднелись вершины далёких гор, покрытых зеленью, голубое небо и снежно-белые облака…
Огненных шаров тогда не жалели ни защитники, ни нападавшие, вот один из таких, не смотря на установленную защиту, и залетел сюда. Незваный гость поджег все что смог, отбил голову у статуи одного из королевских предков, проплавил дыру в витраже, изображавшем коронацию какого-то древнего короля, предшественника Мекта, а после этого — взорвался.
Теперь разноцветные стеклянные осколки неряшливо лежали по всему полу вместе с кусками штукатурки, обугленными деревянными щепками и тлеющими кусками парчи. Ветер, время от времени залетавший в разбитое окно, шевелил их, словно прозрачный речной поток водоросли в глубине себя и от этого сухой горький шелест неприкаянно бродил от стены к стене.
И запах…
От него свербело в носу, но каждый, кто тут стоял, сдерживал себя, не чихал — уж больно торжественный близился момент!
Наверное, есть ситуации, когда беспомощность не так обидна, как опасна. Как раз сейчас так оно и было — страшно и опасно… Даже так — смертельно опасно. В зале пахло гарью и смертью. Тут сошлись победа и поражение…
Прат лежал на жертвенном столе, а вокруг высились фигуры врагов. Что делать — он проиграл, а они — выиграли.
Страх от того, что сейчас может произойти сводил внутренности, но Прат держался. Да и что мог бы сделать прикованный заклятьями к жертвенному столу человек?
Что убежать от сосущего сердце страха он подумал о недавнем прошлом.
Собственно, другого и не ожидалось — король Саник набрал магов больше, чем король Мект. Он не пожалел золота и вот — закономерный итог. Мект пожадничал и проиграл. А вместе ним проиграл и сам Прат.
Хотя что тут удивительного? Один против четверых! Четверо против одного!
Если он и мог упрекнуть себя в чем-то, то только в том, что подобрал плохого помощника. Во всем остальном — нет!
Какая же сволочь этот Лайзик!
Снова появилось желание сжать челюсти до хруста, но ничего не получилось. В этом состоянии плененный маг мог только глазами двигать да неглубоко дышать.
Пришла пора расплачиваться за королевскую жадность, ну и, разумеется, за собственную доверчивость.
Если б не измена ученика, Прат ушел бы — времени хватало на все, но предательства с этой стороны он не предусмотрел. Удар медным блюдом по голове оказался неприятной неожиданностью.
Кто ж знал, что пригрел на груди змею? А теперь оставалось только в бессилие злиться и ругать себя.
Он снова попытался вздохнул поглубже, стараясь успокоиться и снова ничего у него не вышло.
Скосив взгляд, поверженный маг посмотрел на бывшего ученика и представил, что сделает с предателем, если повезет выйти из переделки живым и здоровым. О, что он с ним сделает! Можно превратить его в жабу или дерево… Или в колоду, на которой мясники разделывают туши… Или в осла… И каждый день избивать его до полусмерти… А когда сломается железная палка или надоест — надоест же это ему когда-нибудь — продать мерзкую длинноухую тварь подземным жителям, чтоб тот никогда не увидел солнца и пропал в их подземельях навечно…
От этих мыслей на душе становилось легче. Они хоть как-то примеряли с неприятной действительностью.
А предатель, словно почувствовав исходящую от пленника злобу, отошел поближе к победителям.
Прат знал и того и другого, но сейчас их имена для него ничего не означали. Одно на всех у них было для него имя — Судьба. Рок. Проигрыш…
— Куда его? — тоненьким голосом спросил бывший ученик.
Пектор пожал плечами.
— Куда и всех таких, проигравших. В Бессилие.
От этого слова Прат содрогнулся.
Лайзик с опасением посмотрел на бывшего учителя. Что за мысли бродили у него в голове Прат читал «на раз»: обещать-то они все мастера, а вот получится, или не получится… Расхлебывать-то придется ему, Лайзику, а не этим… Вдруг вернется его учитель не вовремя.
— А он не может вернуться оттуда?
Во взгляде Пектора зажглась какая-то искорка.
— До сих пор этого никому не удавалось… Вряд ли удастся и ему. Есть законы, через которые не перешагнет даже самый сильный из нас, что тогда уж говорить об…
Он кивнул в сторону стола.
— И все же… Чудо…
Прат увидел, что его ненависть и в самом деле как-то дошла до предателя и тот его попросту боится! Это ощущение чужого страха успокаивающим бальзамом пролилось на истерзанное сердце.
