…Сознание возвращалось тяжело…
Что со мной случилось? Где я? Да и вообще, кто я? Ничего не помню… Что за проклятый звон в ушах? Да и воздуха бы вдохнуть, но никак не могу…
Я с трудом приподнял голову, удалось это не сразу. Везде, куда только мог посмотреть, были разбитые стены какого-то строения, мусор, битый кирпич, земля.
Пора выбираться отсюда, пока совсем не задохнулся. Медленно вылез из-под заваливших меня обломков, огляделся. Место было незнакомым. Я находился внутри разрушенного здания с полуобвалившимися стенами и опасно провисшим потолком. Что же так больно-то? Рука, ощупавшая голову, наткнулась на что-то липкое. Поднес к лицу — кровь, но вроде уже не идет, начала запекаться.
Так, чья то пилотка… А там под кирпичами что? Ага, автомат. Блин, древний какой! Интересно чей? Один хрен, сюда его… Руки нащупали подсумки на ремне, нож, саперную лопатку, на спине вещмешок. Маскхалат на мне какой-то незнакомый, так, а под ним что?…Гимнастерка, погоны старшины, документов никаких… Нет, не моя это одежда, не помню ничего, но готов поспорить, что не моя. Ладно, хватит сидеть, пора осмотреться… Опа! Как меня повело-то, но ноги, похоже, держат…
Я осторожно двинулся вдоль стен, внимательно оглядывая все вокруг. Да, Царь за такой хруст под ногами навалял бы… Подожди, какой еще Царь, откуда это? Кажется, что-то начинаю припоминать.
* * *
Летняя теплая ночь. Мы на последнем этаже недостроенной девятиэтажки. Какой-то идиот придумал строить ее на бывшем болоте, фундамент и поплыл, жилья вокруг никакого, «деревяшки» в полукилометре от нее давно расселили, вот и стоит сейчас никому не нужная. То есть как никому? Зато у нас есть учебная база, где можно делать все, что только душа пожелает. Хочешь, стреляй (ну и что, что холостыми), взрывай. Жарко в броне-то, особенно после только что завершенного подъема. Царь придумал очередную вводную: проникнуть на девятый этаж по лоджиям, дескать, иного способа попасть туда просто в данный момент нет, в других доступных местах нам давно подготовлена жаркая встреча, а потому — вперед, «мертвые не потеют». Надо отдать должное, Царь не только требует от нас, чтобы мы умели, но и сам идет первым, показывая пример. Не знаю, где уж он взял эту цитату: «Если солдат жалеют на учебных полях, если командиры сами не хотят пробежаться с полной выкладкой, если боевую подготовку заменяют хозяйственными работами, то в экстремальной ситуации доучиваться и наверстывать упущенное поздно, последний «неуд» ставит пуля», — но поминает ее регулярно. Царь — это начальник нашего оперативно-боевого отделения, свой в доску, но спуску никому не дает, особо приближенных у него нет. Мы — его любимый личный состав, готовый за него в огонь и в воду, офицеры в подавляющем большинстве, за исключением штатных водителей, со слов наших же клиентов — «безбашенные» СОБРы. Ну, не любят они нас, что с этим поделать. Кстати, позывной командиру прилепил Куча. Не так давно по телевизору опять показывали фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Вот после него и выдал как-то Игорек коронную фразу в ответ на очередной изыск командира: «А вы думаете, нам, царям, легко?» Так и привязалось, а командир не возражает.
Итак, мы уже на девятом этаже, а задача поставлена такая: этажом ниже засели «бандюки», двое, хорошо, хоть сегодня без заложников. По вводной: опера пошли их «брать», но нарвались на стрельбу, возможно, есть пострадавшие (это чтобы мы не расслаблялись и не палили во все, что шевелится). Что поделать, лихие девяностые. Потому отряд и создавался, что людям житья не стало, а УОПу[1] нужна была хорошая силовая поддержка. Для братков авторитетов не существовало, законы у них волчьи, сдаваться добровольно они не желали. Тогда и родился известный Указ Президента от 8 октября 1992 года «О мерах по защите прав граждан и усилению борьбы с преступностью». Видать, сильно припекло, раз приказ министра о создании наших отрядов родился аж 4 января 1993 года…
Двинулись выполнять поставленную задачу. Царь, как обычно, нам сложности создает, когда только стекла битого успел набросать, в темноте-то и не видно. А ведь приехал вместе с нами. Вот хрустнуло под ногой, совсем и не громко.
— Крот, ты случайно не по Бродвею гуляешь? Тебя на трассе слышно (это за 2 километра-то!). Всем на исходную.
Крот — это я, относительно молодой еще старлей[2], за плечами армия, служба в «неведомой охране»[3], уголовке, потом пригласили «на беседу», и вот я уже в СОБРе[4]. Самое начало, май девяносто третьего. Отряд не укомплектован, народ еще только подтягивается, тяжко с этим. Ничего своего нет, ни помещения, ни учебной базы, только желание работать.
И как только Царь узнал, кто именно хрустнул?
— Виноват, Иваныч, — делаю покаянную морду, а в спину — масса «ласковых» прибауток от коллег по цеху, в-основном касающихся «не оттуда растущих копыт» и «косолапых конечностей». Все матерятся, поминают «добрым» словом командира, деваться некуда, начинаем сначала. До утра времени еще много. Период у нас такой. Обязательная «учебка», программа рассчитана на полгода, а уложиться нужно в 2 месяца. Первая половина дня — теория, а с обеда и «до забора» — поля́. Как обычно, пятилетка за 3 дня. Пока наше отделение занимается, остальные формируются и службу тащат, но мы им не завидуем. У них это счастье еще впереди. Гонять их также будет Царь, как самый грамотный в этом отношении из нас, служил в спецназе, потом ОМОН
