Высокий полный человек лет сорока сидел в кресле в полутемном помещении. Голова его почти со всех сторон была охвачена огромным, пусть и не касавшимся головы шлемом. Перед лицом располагался экран.
На котором постоянно менялись изображения. В основном различных видов алкоголя, вперемешку со сценами насилия из различных фильмов. Иногда среди них мелькали изображения женщины и ребенка лет двенадцати. Мужчина молча смотрел.
Один из многих пациентов Центра психофизиологической нейрокоррекции, расположенного в провинциальном городе Сен-Марно на юге Франции.
Хронический алкоголик, склонный к насилию.
И демонстрируемые картины неизбежно вызывали разряды определенных групп нейронов в мозге. Они регистрировались сверхчувствительным прибором, который составлял половину того самого окружавшего голову шлема.
Вторую же часть составляли сотни небольших лазеров, испускавших наносекундные невидимые простому глазу импульсы. Они беспрепятственно, не причиняя пациенту вреда, проходили сквозь мозг. Но там, где они пересекались, действие многократно усиливалось, и лазеры пережигали выявленные в мозгу связи, отвечающие за удовольствие от алкоголя и склонность к насилию.
Или же, это зависело от настройки, могли наоборот, стимулировать разряды тех нейронов, что связаны с привязанностью к семье.
Этажом выше сидели три человека. И по закрытым глазам посторонний мог сделать вывод, что они спят. Но тонкие провода, тянущиеся к затылку каждого, говорили о другом.
По этим оптоволоконным кабелям в мозг, а точнее, вживленные нейрокомпьютеры специалистов Центра шел поток данных о ходе и результатах коррекции нейронных связей пациента.
Разработанные более двадцати лет назад, в 2028 году, нейрокомпьютеры кардинально изменили жизнь своих обладателей. Миллионы тончайших электродов пронизывали мозг, принимая сигналы нейронов и отправляя их в процессор, выполнявший нужные вычисления по желанию владельца.
Карта памяти позволяла держать в голове целые справочники и энциклопедии. А вживленный радиоканал позволял в любой момент выйти во всемирную информационную Сеть, связаться с любым человеком или найти нужные сведения.
Нейрокомп заменял своим владельцам и обычный компьютер, и мобильный телефон, и многое другое. Плюс давал массу возможностей, немыслимых для любых внешних устройств.
Сеанс продолжался полчаса. Наконец перед пациентом появилась надпись "Сеанс закончен", гигантский шлем поднялся вверх.
Трое наверху один за другим открыли глаза, переглянулись.
- Ну, что скажете? - вслух спросил пожилой человек лет шестидесяти, невысокий, с заметным брюшком. - Лоран?
Тот, кого назвали Лоран, рослый, крепкий парень, задумался. Лицо его, на редкость правильное, вполне могло служить рекламой пластической хирургии, результатом которой и являлось. Волосы, крашенные в модный сейчас серебристый металлик, почти касались плеч.
- Как и следовало ожидать, профессор. Тяжелый случай. Как мы знаем из анамнеза, конфликты Савиньера с женой начались уже на второй год после свадьбы. И последующие двадцать лет ситуация постоянно ухудшалась. Сейчас связи, отвечающие за узнавание жены и агрессию, практически идентичны. И разрывая вторые, мы автоматически делаем супругу почти чужим для него человеком. Сеанс сегодня лишь усилит это.
- Совсем не то, что мы в итоге желаем получить, - медленно произнес Жорж Канэ, руководитель Центра, главный разработчик новейшей технологии нейронной коррекции мозга.
- Мозг очень пластичен, - вставил Симон, среднего роста, коротко стриженый парень, самый молодой из троих. В отличии от профессора и Лорана, он не стал произносить слова вслух, отправив через вживленную вместе с нейрокомпом антенну. Так что можно разговаривать мысленно, практически как телепаты. - Кажется, я заметил дополнительные, пусть и слабые разряды в левой височной доле.
- Я тоже, - кивнул Лоран. - Но не уверен, что эти связи напрямую связаны с его чувствами к жене.
- Мы проверим экспериментально, - ответил Канэ. - Дадим три дня на естественное закрепление, и проведем очередной сеанс. Лоран, поговори с его женой, объясни, что внешняя холодность неизбежна в процессе лечения. И скоро мы все исправим.
- Хорошо, - Лоран вынул из разъема в затылке оптоволконный кабель, позволявший передавать данные со скоростью, намного превышающей возможности вживленных радиоканалов, и вышел. В отличии от самих ученых, практически все пациенты, как и их супруги, вживленными нейрокомпьютерами не обладали. И общаться с ними приходилось лично.
- Чжан, проведите анализ откликов нейронов с помощью функций Селинова и внесите нужные коррективы в программу, - теперь и профессор перешел на мысленное общение по радиоканалу. Ибо сидящий у себя дома Чжан, еще один участвующий в анализе сотрудник, все равно не мог услышать голос. Он работал удаленно, получая всю нужную информацию через Сеть.
- Вы полагаете, мы сможем все-таки автоматизировать процесс? - спросил Симон.
