ОЛЕГ ДЕРНОВИЧ
«Литва» и «Русь» XIII-XVI вв. как концепты белорусской историографии
Дефиниция этнополитической структуры подразумевает выявление взаимосвязи между этнической территорией и политической организацией - самих этих этносов и всего государства. Но на самом деле за академическими определениями этнополитической структуры стоят как строгий фактологический анализ, так и эмоциональные историографические дискуссии.
Обращение же к теме этнополитической структуры ВКЛ стоит начать с использования историко-географического или, что лучше, историко-картографического метода. В этом смысле вопрос этнополитической структуры ВКЛ в историографии (в современном её понимании) имеет уже более чем столетнюю традицию.
Краткая история вопроса
Многокомпонентность ВКЛ была ясной для многих историков ХIX в. Профессор Киевского университета им. Св. Владимира Н. Дашкевич, который во многом полемизировал с В. Антоновичем [2], отмечал, что «и в первой половине ХIII в. не всегда имела место политическая разрозненность, а развивалось нечто вроде федерации, в которую входили Литва и Жмудь», а позже вошли и «русские земли» [3].
Российский историк Матвей Любавский был первым, кто поставил вопрос о значении терминов - названий разных регионов («областей») ВКЛ [4]. По его мнению ВКЛ («Литовско-Русское государство») образовалось в результате объединения «собственно Литовской земли», а также «русских земель». В числе последних М. Любавский выделил следующие территории:
1) которые попали под контроль Литвы ещё в ХIII в. и полностью слились с «Литовской землёй», ставши до XVI в. также частью «Литвы» (Верхнее Понеманье, т. н. «Чёрная Русь» от Гродно до Новогрудка, а также район Браслава);
2) которые тесно примыкали к «собственно Литовской земле» - «земля Берестейская, или Подляшье», «Литовское Полесье», «Литовская Русь в отдельном, частном смысле»;
3) политически обособленных (автономных) земель, которые имели привилегии («привилеи») на определённое самоуправление - Полоцкая, Витебская, Смоленская, Киевская, Волынская и др. земли.
Под «Литовской Руси в отдельном, частном смысле» М. Любавский понимал группу волостей по среднему Днепру, Березине и Сожу: Бобруйскую, Борисовскую, Кричевскую, Любошанскую, Минскую, Мстиславскую, Пропойскую, Речицкую, Свислочскую и некоторые другие. Вместе с «Литовской землёй», «Берестейской землёй» и «Литовским Полесьем» они входили в состав в Виленского и Троцкого воеводств XV - начала XVI вв. - Великого Княжества Литовского «в тесном смысле».
Говоря о подчинении Подвинской и Поднепровской Руси власти литовских князей, историк отмечал, что «западная Русь не только не теряла своего исторического наследия, но и передавало его господствующей земле, которая сама во многом устраивалась по образцу этой Руси» [5].
М. Любавский проследил процесс развития политической структуры ВКЛ, которое в конце XIV в. состояло из конгломерата земель и владений, объединённых благодаря верховной власти великого князя. Это государство являлось симбиозом нескольких политических организаций [6]. Выводы М. Любавского были значительным шагом вперёд в определении смысла названий различных областей и регионов ВКЛ по состоянию на первую четверть XVI в. Но к этой системы российского историка делались и замечания - относительно названий «Литовская Русь» и, особенно, «Чёрная Русь», на том основании, что это были внешние термины и они не использовались самими жителями этих регионов. Кроме того, М. Любавский не решил вопрос о принадлежности к «Руси» XVI в. Витебской и Полоцкой земель. Считается, что это было связано с ограниченным числом использованных историком источников [7].
Развивая традиции Киевской школы к структуре ВКЛ обратился ученик В. Антоновича, белорусский историк Митрофан Довнар-Запольский, который рассматривал эволюцию государства в категориях феодальной собственности и феодализации государства. ВКЛ, по мысли исследователя, представляло собой федерацию, в которую с «русской» стороны входили удельные княжения и земли. Если «Литовское княжество» в узком смысле этого слова (Аукштайтия и «приросшие» к ней земли Чёрной Руси), великие князья литовские считали своей вотчиной, то с другими частями государства установились договорённые отношения. И в отношениями с этими разными частями ВКЛ существовала заметная разница в политике монарха. «Политика по отношению к землям однообразнее и устойчивее, чем к княжениям». Это объясняется тем, что «вольные общины» (т. е. Полоцк, Витебск, Смоленск, Киев, а также Жемайтия) заключают в себе больше элементов государственных, чем вотчинных [8].
В Петербурге существовали свои давние традиции изучения ВКЛ. А. Пресняков рассматривал зарождение государственности ВКЛ на широком истории Восточной Европы: «Западной Руси готовилась судьба пойти материалом на строение нового политического здания - Великого княжества Литовского, войти в состав «земли Литовской» в тесном смысле слова, центральной области государства, к которой другие области русские примкнули как аннексы» [9].
Взгляды М. Любавского на соотношение «Литвы» и «Руси» в ВКЛ были полностью восприняты польским историком С. Кутшебой [10]. Однако О. Халецкий дал свою интерпретацию понимания «Руси» ВКЛ. Он считал, что вся территория Виленского и Трокского воеводств до административной реформы 1565-1566 гг., включая и Поднепровские и Подвинские волости, считалась современниками «Литвой», а под «Русью» или «Русью Литовской» понимались только автономные земли (Полоцк, Витебск, Киев, Волынь и т. д. - «аннексы»), «федеративный» статус которых определялся великокняжескими привилегиями [11]. Соотношение «Руси» М. Любавского и О. Халецкого была проиллюстрирована на карте, приведённой в публикации В. Насевича и М. Спиридонава [12] (см. Карту 1). Интерпретация Халецкого предопределялась прежде всего набором источников, на которые он опирался, преимущественно законодательных актов, практически игнорируя многочисленные случаи употребления терминов «Русь» и «Литва» в менее «статусных» документах как публичного, так и частного характера - хозяйственных, судебных, дневников, частной переписки и т. д. [13] К примеру, владения Скиргайло, оговорившему себе право сохранить православное вероисповедание при заключении Кревской унии, в конце его жизни, в 1393-1396 гг., когда ему при содействии Ягайло Витовта удалось завоевать Витебск, Киев, Овруч, Житомир, как раз и составляли «Русь», в отличие от «Литвы», где после Островского соглашения 1392 г. правил Витовт [14].