Позвольте представиться: Николай Алексеевич Некрасов. Нет, в родстве с поэтом не состою, просто полный тезка. Тоже из Петербурга, только поэт в нем умер, а я родился. Поэтому мое сокращенное имя – Кока. Не очень благозвучное, но чисто петербуржское. Там почему-то имена сокращают не так, как во всей остальной России. Я – аспирант СПбГУ, археолог. Не самая выигрышная в наше время профессия, но мне нравится. Я вообще отношусь к той категории людей, которых В. И. Ленин с любовью называл «говно нации» и всячески гнобил, а его соратники и ученики так и вовсе уничтожали. Короче, я из потомственных интеллигентов хрен знает в каком поколении.
Были среди моих предков и профессора, и земские врачи, и инженеры, даже один писатель средней руки затесался. До генеральских чинов никто из них в царское время не дослужился, чиновников среди них не было, а профессора по Табели о рангах, если не ошибаюсь, к майорам приравнивались. Так что потомственного дворянства не выслужили, но люди были уважаемые.
А вот рабочих или крестьян среди них не было, по крайней мере с начала девятнадцатого века, что было раньше – просто не знаю. Равно как и не было никакой родовой специализации. У прапрадеда-инженера, разрабатывавшего паровые турбины, один сын стал профессором истории, а другой – известным химиком. Дед мой был физиком и даже дослужился до академика, отец стал врачом. Очень хорошим врачом. А меня вот в археологию потянуло.
Не удивляйтесь, что пишу я отнюдь не «высоким слогом», а наоборот, часто использую не слишком литературные слова и обороты речи. Не надо думать, что интеллигент говорит исключительно высококультурным языком. Разве что слов больше знает, чем среднестатистический гражданин. Лев Толстой и вовсе в повседневной жизни активно матерные слова использовал, так что устная речь от письменной у него сильно отличалась.
Я ни разу не спортсмен, но и хлюпиком не являюсь, затащить мешок цемента на пятый этаж без лифта для меня не проблема. И руки у меня из правильного места растут, могу не только гвоздь забить, но и доску топором обтесать, и потолок зашпаклевать так, что ровнее натяжного будет. Настоящий русский интеллигент к карикатурным портретам советских сатириков никакого отношения не имеет. Наоборот, как говорил мой дед, «интеллигентный человек должен уметь все». И в подтверждение свои лазеры собирал собственными же руками. Дешевые пижоны, фетишизирующие свою косорукость, дескать, «работу должны выполнять профессионалы» (ага, гвоздь в стену вбить или розетку поменять!), никакого отношения к интеллигенции не имеют. Это не слишком удачный продукт современной эпохи.
Интеллигента отличает умение работать, увлекаться работой, но при этом еще и думать. Даже ваш покорный слуга в ходе своей первой практики после первого курса имел наглость не согласиться с начальником экспедиции, что копаем мы рядом с мечетью четырнадцатого века отнюдь не минарет, как тот считал, а караван-сарай (по углам этих зданий часто башенки строили). Не убедил, но на следующий год, когда раскоп сдвинулся, стало ясно, что прав был именно я. Это я так, хвастаюсь.
Вообще если кто думает, что основным инструментом профессионального археолога является кисточка, он глубоко заблуждается. Лопата и только лопата. И хороший специалист умеет этой лопатой снимать землю по слоям в пять сантиметров, оставляя после себя ровную, как зеркало, площадку. Ибо только на идеально ровной площадке можно заметить все различия состава грунта, определяя, где были стены, где улицы, а где – отхожие ямы. И только ровные параллельные слои раскопа позволяют датировать находки по времени, наблюдать динамику жизни древнего поселения.
Не скажу, что сплошная романтика, но меня такая работа увлекает.
Только вот возможностей у археолога в наше время в нашей стране все меньше и меньше. Финансирование систематических исследований с каждым годом сокращается, разве что экскаватор при каких-нибудь земляных работах где какой клад откопает, но и туда археологов очень ненадолго пустят. Потерь от простоя стройки никто не компенсирует, обойдетесь, яйцеголовые.
При таком панегирике интеллигенции, что я тут выдал, следует признать, что в людях интеллигент разбирается, как правило, много хуже, чем в своей специальности. И лгать не умеет, ибо творческая работа обмана не терпит. Так что репутация «не от мира сего» все-таки имеет под собой некоторое основание, если, конечно, считать обман и подлость нормой общения между людьми.
В результате знакомых и, можно сказать, приятелей у меня было много, а вот друзей не было совсем. И своими близкими людьми я мог назвать только родителей.
Да, еще ради объективности должен отметить, что нужды ни в чем я никогда не испытывал. Семья у нас была, как говорят, «зажиточная», что и немудрено при отце – ведущем хирурге и деде – академике. Не скажу, что меня в детстве особенно баловали, прихотям никто не потакал, игрушками не задаривали (разве что – развивающими, типа «Сделай сам»), одеждой я никак не выделялся, но бутерброд с икрой на завтрак у меня был каждый день. Ибо полезно. По крайней мере, мать так считала.
