Ткаченко Наталья
Лига Спасения Драконов
— Эх, хорошо дома! — Герда обрушилась на жалобно скрипнувший стул и довольно сложила руки за головой, с трудом поборов желание по привычке закинуть на край стола ноги.
— Ой, ты ж наверняка голодная! — вскочила её сестра и бросилась к печи. — Сейчас яичницу сделаю. На вот пока бутерброд.
— Ужасно голодная! — согласилась воительница, в два укуса заглатывая предложенное. — Тролля бы сожрала живьём и со шкурой! Впрочем, твою стряпню я готова есть всегда, даже с полным брюхом! Бруня, ты чудо! — обрадовалась она новому шмату мяса на тонком куске хлеба.
— Ой, полгода не виделись, а я тебя, что же, даже не покормлю? — пожала полными плечами сестра.
Вся масса, что ушла у Ингегерды в мускулы, у Брунгильды осела на теле пышными формами, поддержанию и развитию которых только способствовало кулинарное мастерство хозяйки. В остальном же сёстры были очень похожи: высокие, ширококостные, с длинными русыми косами, простыми лицами и серыми глазами.
Но вот характеры у них сложились совершенно разные. Герда давно вела полубродячую жизнь, сражалась с драконами, пила на равных с наёмниками и ругалась так, что даже тролли смущённо синели. А Бруня всё это время корпела над книгами в магуниверситете, проходила полевую и педагогическую практику и даже на студенческих вечеринках вела себя прилично, что, согласитесь, нонсенс. Пару месяцев назад Бруня переселилась из общаги в их общий с сестрой домик, чтобы спокойно писать дипломную работу в удалении от соблазнов городской жизни.
А сегодня из очередного похода вернулась её сестра, и диссертация оказалась отложена до лучших времён.
— А ты уже решила, чем после защиты займёшься? — осторожно спросила Герда.
— Да. Анималистикой: таксономией и этологией реликтовых рас, — кивнула Бруня, не замечая панического выражения в глазах сестры — от обилия умных слов у воительницы начинала пухнуть голова. — Решила сконцентрироваться на изучении разумных нечеловекообразных рас. Вот, как раз занималась диссертацией, — она кивнула на стол, заваленный бумагами, свитками и книгами.
— И как… оно? — вежливо спросила Герда, не рискуя произнести сомнительное слово на "д".
Валькирия долго считала научные термины сестры изощрёнными ругательствами, и Бруне так и не удалось её разубедить до конца.
— Я на главе о межкультурной коммуникации, — ответила магичка. — Хочешь глянуть? Это, правда, ещё только наброски.
Герда согласилась исключительно из большой любви к сестре. Хотя даже не представляла, что это за зверь — коммуникация, как его бьют и с чем едят. И подозревала, что так и не узнает — просто потому, что ничего не поймёт. Но, глянув на заглавие, успокоилась — эта тема была ей знакома, как никому другому:
"Правила пожарной безопасности при общении с драконами
— Никогда не надевайте доспехи. От драконьего огня они всё равно не защитят, а убегать в них неудобно.
— Никогда не называйте дракона древним существом. Может статься, что перед вами дракон женского пола.
— Всегда смейтесь над драконьими шутками, даже если лично вам они кажутся несмешными. Ведь, как известно, минута смеха продлевает вашу жизнь примерно на пять минут.
— Никогда ничего не выносите из пещеры дракона, иначе в следующий раз вас самого вынесут оттуда. Ногами вперёд. Если ещё будет, что выносить…"
"Надеюсь, благодаря Бруньке этих придурков станет меньше. Не люблю дилетантов, — подумала Герда, со смаком продумав последнее слово. — А некоторых наивных вроде Фло даже жалко. Немного…"
— Ты делаешь очень полезное дело, — похвалила Герда сестру.
— Ещё только начала, — смутилась Бруня, освободила часть стола и поставила перед гостьей сковороду с ещё скворчащей яичницей.
Герда бережно отложила плоды умственных трудов сестры и с готовностью принялась за плоды трудов кулинарных — в них воительница понимала гораздо больше.
Но долго наслаждаться ей не дали: под распахнутым окном кухни послышались шорох, стук, шипение и сдавленные проклятья сквозь зубы — розы у Бруни росли очень даже колючие. Затем невидимый гость откашлялся. Раздалось треньканье струн, сопровождающее немного дрожащий то ли от страха, то ли от полноты чувств тенорок:
— О прекраснейшей из прекрасных, о свете очей моих и радости дней, об Ингегерде Несравненной песнь моя! Нет в целом свете прелестней девы, сколько бы ни искал я! Готов я жизнь отдать за счастье следовать за ней, за честь целовать подол её платья!
— Разве ты носишь платья? — простодушно удивилась Бруня, глянув на мрачно глотающую яичницу сестру.
Та не ответила, а неведомый поклонник продолжал заливаться соловьём, компенсируя юношеским пылом отсутствие рифмы и голоса:
— Атлас рук её нежнее облаков, стан её строен, словно юное деревце, улыбка её — лучи солнца, освещающие мой путь!
Бруня бросила взгляд на крепкие мозолистые руки сестры, окинула им её мускулистую фигуру с полным отсутствием талии и, наконец, остановилась на хмуром лице воительницы.
— Он безнадёжно влюблён, — подвела итог магичка и радостно улыбнулась: — Герда, у тебя появился воздыхатель!
— Сейчас этот воздыхатель под дых и получит! — рявкнула покрасневшая (разумеется, исключительно от гнева!) Герда. Она решительно встала, подошла к распахнутому окну, перегнулась через подоконник и одним рывком вдёрнула в комнату невысокого юношу на вид лет семнадцати, с сумкой на плече, мечом на боку и лютней в руках.
