Черная нитка телефонного провода перемахивала через ручеек с заболоченными, поросшими густой осокой берегами и, прячась в ярко-зеленой траве, среди тальника, осины, уходила в сторону переднего края. Вдоль нитки торопливо шагал невысокий, стройный человек с солдатским вещевым мешком за спиной.
Это был Сергей Вернидуб — молодой лейтенант, только что прибывший на фронт после окончания Баталинского артиллерийского училища. Он спешил в первый дивизион, куда получил назначение.
Худощавый, не очень широкий в плечах, он никак не оправдывал свою необычную фамилию. Зато круглое, курносое лицо с тяжеловатым, выступавшим вперед подбородком, острые карие глаза с золотинкой да густо-черные, слегка нахмуренные брови выдавали в Сергее Вернидубе человека упрямого, настойчивого.
В штабе полка Вернидубу сказали:
— Будете служить в дивизионе капитана Ломтева…
И сейчас, направляясь к месту службы, Сергей думал:
«Не тот ли это Ломтев? Неужели он?..»
Сергей Вернидуб много слышал о Ломтеве. О нем не раз вспоминали на курсантских и комсомольских собраниях. Портрет Ломтева висел в вестибюле главного учебного корпуса на Доске героев-фронтовиков — воспитанников училища.
Нитка телефонного провода вывела его к жидкой сосновой роще с густым подлеском. Сергей остановился. Впереди, в тени ветвистого дерева, он увидел бугорки над накатами блиндажей. Здесь и размещался командный пункт первого дивизиона.
Вернидуб решительно зашагал в направлении блиндажей. У крайнего блиндажа лицом к лицу столкнулся с высоким офицером. Из-под его выгоревшей пилотки выбивались светлые, как конопля, волосы. На гимнастерке сверкал орден, на погонах — по четыре звездочки. Офицер вопросительно уставился на Сергея серыми, с чуть зеленоватым отливом глазами.
— Лейтенант Вернидуб? — спросил он.
— Так точно! — ответил Сергей, и у него мелькнула мысль: — «Командир дивизиона! Значит, не тот…»
Сергею стало вдруг горько, что этот капитан не оказался тем Ломтевым — героем, служить под командованием которого каждый выпускник их училища посчитал бы за честь. Надтреснутым баском он представился:
— Товарищ капитан, лейтенант Вернидуб прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.
Капитан выслушал Вернидуба, потом крепко стиснул его руку и, рассматривая молодого лейтенанта цепким, изучающим взглядом, сказал:
— Ну, пошли на наблюдательный пункт. Командир дивизиона уже звонил, справлялся о вас.
— А вы?.. — смущенно спросил Вернидуб.
— Я? Я, брат, в начальниках штаба пребываю, Гусев моя фамилия. — И капитан засмеялся.
…Наблюдательный пункт артиллерийского дивизиона находился почти на противоположной опушке рощи. Сергей еще издалека заметил приставленную к могучей сосне высокую лестницу, а у сосны — блиндаж. На насыпи блиндажа сидел солдат и держал у уха телефонную трубку. Увидев приближающихся, солдат запрокинул голову вверх и крикнул:
— Товарищ капитан, идут!
Не успели еще Вернидуб и капитан Гусев подойти к блиндажу, как с вершины дерева раздался твердый, ровный голос:
— А ну, показывайтесь, товарищ лейтенант! Залезайте на площадку. Иващук, уступите место.
По лестнице начал спускаться Иващук — артиллерийский разведчик крупный, мешковатый солдат.
— Поживей, Иващук! — подстегнул его голос с дерева. — А то вроде корзину с яйцами на голове несете!
Изащук чуть проворнее стал пересчитывать руками и ногами перекладины. Наконец он достиг земли, и Вернидуб быстро взбежал по лестнице.
— Вот это дело! Узнаю выучку! — И навстречу Сергею протянулась крепкая рука.
Сергей увидел широкое, чуть скуластое добродушное лицо с прищуренными глазами и приветливой улыбкой. Узнал. Это был тот, настоящий, Ломтев.
— Лейтенант Вернидуб прибыл… — начал докладывать Сергей, но Ломтев перебил:
— Давно жду вас. Как позвонили из штаба полка, что прибыл лейтенант из Баталинского училища, так я и покой потерял. Что там у нас? Садитесь за стереотрубу: глядите и рассказывайте.
Сергей осмотрелся. На крепких сучьях сосны плотно уместилась большая треугольная рама из толстых бревен. На раме укреплены броневые щитки один снизу и два по бокам. Над головой также щит — против шрапнели. Стереотруба двумя призмами смотрела из-за ствола сосны вперед, поверх верхушек других деревьев. Тут же, на сучке, укреплен телефонный аппарат.
Ломтев отстранился от стереотрубы, уступая место Сергею:
— Смотрите и рассказывайте, — повторил он.
— Я так не умею, — смущенно ответил Сергей. — Наблюдать нужно сосредоточенно.
— О-о!.. — воскликнул Ломтев. — Наша школа. Ну, раз так, наблюдайте.
Перед взором Сергея встала впервые виденная им картина: верхушки сосен, за ними луг, ручей, за ручьем проволочные заграждения и зигзаги фашистских траншей. Временами над бруствером траншеи мелькали солдатские каски. И все, что попадало в поле зрения Сергея, непрерывно качалось: вниз, вверх, вниз, вверх…
За первой линией траншей Сергей увидел пустынную дорогу, которая на правом фланге поворачивала на восток, пересекая вражескую оборону. В том месте, где дорога была перекопана траншеей, высился телеграфный столб. Сергей разглядел на нем уцелевшие чашки изоляторов и даже обрывки проводов. «Вот ориентирчик! — подумал Вернидуб. — Как фашисты не сообразят спилить его?»
